Автор: RODINA_SELO@MAIL.RU
Рейтинг автора: 2 656
Рейтинг критика: 21 790
Дата публикации - 29.01.2014 - 02:18
Другие стихотворения автора
Рейтинг 4.9
| Дата: 12.03.2012 - 14:15
Рейтинг 4.9
| Дата: 04.03.2012 - 22:43
Рейтинг 4.9
| Дата: 08.01.2012 - 02:16
Рейтинг 4.8
| Дата: 01.02.2013 - 00:12
Рейтинг 4.9
| Дата: 01.02.2012 - 10:53
Рейтинг 4.8
| Дата: 21.01.2012 - 10:35
Рейтинг 4.8
| Дата: 03.02.2012 - 03:00
Рейтинг 4.9
| Дата: 25.01.2012 - 16:10
Рейтинг 4.8
| Дата: 31.12.2011 - 02:59
Рейтинг 4.9
| Дата: 04.02.2012 - 23:09
Поиск по сайту
на сайте: в интернете:

Сумрак (или Бег иноходца) - продолжение-16 (окончание)

16.
Душа во мне спокойна и тиха...
На перекрёсток свежий бриз вернулся...
Услышав дальний окрик петуха,
Я, чуть помедлив, - нежно улыбнулся...

К о н е ц.

Большое спасибо всем, кто прочёл до конца, кто по-своему как-то откликнулся... Мне дОрого ваше внимание!

На всякий случай, для тех, кто пожелает прочесть поэму целиком, а не "порционно", публикую весь текст единым файлом.

Сумрак

(или Бег иноходца)
Поэма

1.
Я вышел к перекрёстку. Просто так...
Мне надоела ядерная скука!
Когда бы мог, я резал бы собак, -
И сам бы выл, как резаная сука!
Какого чёрта умный человек
(Считавшийся таким почти полвека!)
Заел себя и свой никчемный век,-
И стал карикатурой человека?
Неужто я тупей и хуже всех,-
И за любовь достоин лишь презренья?
Мне с юных лет был чужд любой успех,
Но я хотел духовного прозренья!
Я скромным был, как девица в любви,
Застенчивым, как серая лягушка!
Но сколько дух мечтами ни трави,-
Всегда сильней духовная заглушка!
Она всю жизнь преследует меня:
И тут не смей, и там нельзя, и - одаль!
Как будто тонконогого коня
Барыга-вор, не глядя, в рабство отдал!
К чертям собачьим эту «тонкость ног»!
Она и вышла боком иноходцу!
Хоть сам плевать в колодец я не мог,
Я по воду ходил... к «наплюй»-колодцу!
И так во всём: сквозь толщу чьих-то скверн
Я продирался к чистому на свете!
Наверно, сам прославленный Жюль Верн
Не отыскал бы дыр в моём сюжете!
Но жизнь... она не пишет белых книг,
Она сама – явленье трагифарса!
Мой путь придумать мог бы Стивен Кинг,
Когда бы я... вперёд не постарался!
2.
На перекрёстке холодно стоять,
А мне идти и некуда, и не с чем...
Была бы водка, мать её имать,
И, ясен пень, вопрос бухла «исперчен»!
Но денег нет ещё с позавчера,
И водки нет, и хлеба, и... зефира!
(Зефир – такая тонкая игра,
Образчик человеческого мира:
Пока он есть на за...ранном столе,
Ещё не всё потеряно для дяди,
И есть ещё рассветы на земле,
И дамы где-то есть, не только ...ляди!)
Ну, вот... легка шалава на помин!
Без угощений вряд ли согласится...
Но я уже так долго сплю один,
Что колос мой почти не колосится!
А я готов и просто поболтать,
Была бы рядом чуткая гетера!

- Я правильно размысливаю, мать? -
Я жив, пока во мне... пылает вера!
- Да ладно! Алкоголь в тебе горит!
И в целом ты похож не на святошу!
- А это... кто так строго говорит:
Не та ли, что несёт... похлеще ношу?
- А для чего загадками базлать?
Мы не на светском рауте, приятель!
Но если всё же правду хочешь знать:
Я не из тех, кого клеймил Создатель!
- Как можно... так про Бога говорить?
Он не клеймил гулящих, а жалел их!
- И камешки спешил предотвратить,
Летящие из ручек ошалелых?
- Он сам вставал под камни! Разве нет?
И говорил, что каждый, кто безгрешен,
Пускай свой камень бросит!
- Но в ответ
Не бросили и косточки черешен?
Спасибо, просветил меня, балду!
Но эта сказка мне знакома с детства...
А разве мы сегодня не в аду
За тот прощённый грех прелюбодейства?
- Господь прощал не грех, а блудных дев:
Улавливаешь разницу, подруга?
- «И я, презерватива не надев,
Добился нежной пахоты для плуга...»
- Неужто Евтушенко написал?
А, может, наш кудрявый абиссинец?
- А где бы он тогда гандоны взял?
Ну, разве что... пришельческий «гостинец»!

... Мы помолчали в сумраке ночном,
И, кажется, с натяжкой улыбнулись...
И ждал меня постылый грязный дом,
И странные мгновения тянулись...
Кого она искала в поздний час,
И почему стоит на перекрёстке?
Вдруг понял я, поймав её анфас,
Что речь идёт о девочке-подростке!
Какая жуть! Неужто в этой тьме
Она готова старца заарканить?
И что творится в маленьком уме,
Способном за подачку в бездне кануть?
3.
- Послушай... не пора ли нам домой?
Тебе ведь есть... куда сейчас... податься?
А мой курятник... в общем-то... не мой...
И всякий раз... приходится бодаться!
Соседи... хуже псов сторожевых:
Увидят, что явился с малолеткой,-
От радости не слезут с нас живых!
Ещё и пригрозят реальной клеткой...
- Не бойся, я к тебе не навяжусь,
Хотя и шла весь вечер за тобою...
Но если я чего и устыжусь,
То лишь того, что ты не рвался к бою...
Ты сдал себя, не тронув даже меч:
И душу сдал, и тело с потрохами!
И купол твой слетит с поникших плеч,
Как только свет забрезжит с петухами!
- Ты кто такая... девочка моя?
Как смеешь ты шутить подобной темой?
Ещё не отзвучала ектенья,
А ты уже с надгробной хризантемой?
Ты вундеркинд? Колдунья? Ангел зла?
И почему ты шла за мной весь вечер?
Конечно, ты в пророчествах мила,
Но сгинь к чертям, незваный мой «диспетчер»!
Я как-нибудь по-прежнему смогу
И пить, и есть, и драться, и не драться!
Какой цинизм: вещать на берегу,
Как лучше мне из тины выбираться!
- Вот, наконец, мне слышится протест,
И даже бунт по капле вызревает!
Не так-то много на планете мест,
Где человек свой Промысл прозревает...
На этом перекрёстке есть оно,
Великое пространство для прозренья:
Святое русло, звёздное окно,
Портал к чертогам... из глубин презренья!
И только здесь, и только в этот час,
Ты можешь встать на дивные ступени...
Пока судьба не разлучила нас,
Пока не подсекла твои колени,-
Сверши свой шаг, единственный, как жизнь,
И возвратись душою к изначалью,
И лучше там... с рассветом.... завершись,
Чем тут уйдёшь, истерзанный печалью!
4.
...Нельзя сказать, чтоб я остолбенел,
Но мне реально стало неуютно:
Белевшая во мраке, словно мел,
Пророчица стонала поминутно!
Но это был особый, томный стон,
Присущий любодейному забвенью,
И всякий раз, когда являлся он,
Рассудок мой охватывало тенью!
Я на мгновенье чувствовал её,
Как женщину в пылающих объятьях,
И завершалось это забытьё
Виденьем кукол в белых брачных платьях!
Но это были отблески луны,
И мир в свою реальность возвращался...-
Так в детстве знобким холодом спины
Я чувствовал дыханье устрашальца!

«Почти старик, - а всё ещё пацан!
Согбен и сед, - но так по-детски трушу!
Неужто я и впрямь без боя сдан?
Кому я сдан? Когда я предал душу?
И кто, и кто об этом говорит:
Писюлина без племени и роду?
Душа – со мной! Она во мне горит!
Её не перейти, не зная броду!
И даже если кто-то знает брод,-
Я заступлю дорогу, не колеблясь!
Плевать на то, что в жизни я урод:
Важнее корень жизни, а не стебли!
Ну, что ты стонешь, сученька моя?
Почувствовала, где меня припёрло?
Могла бы взять в ладони воробья,
Но ты зачем-то сразу же... за горло!
Да только я – не хилый воробей!
И не дурак – поверить сладким стонам!
Мне просто жить охота, хоть убей:
И поперёк, и в пику всем резонам!»

И я с размаху двинул ей в живот,
И мир зубовным клацаньем сотрясся,
Как будто пригнетённый небосвод
Пинала человеческая раса!
5.
Над перекрёстком вяло стыл туман,
А я не знал, на что решиться в горе:
Засунуть омерзение в карман,-
Иль захлебнуться в нём, как лошадь в море?
Моя колдунья, видимо, мертва:
Не стонет, не шевелится, не дышит...
Но мякоть сердца жгут её слова,
Как будто слух болезненный их слышит!

«Всё правильно ты сделал: это – шаг!
Великий шаг извечного трусливца!
Теперь с тропинки выйдешь на большак,
А жизнь подскажет, где отановиться...»

Какой большак? И сколько жизни той?
И разве трус... умеет быть не трусом?
Былинке, прозябавшей под плитой,
Не зная неба, легче жить под грузом!
А распахни над нею высь небес,-
И то же солнце выпалит под корень,
И ветер унесёт бледнянку в лес,
И дух её умрёт, всему покорен!

«Ты сделал то, что в сердце проросло:
Когда б не сделал, - стал бы жертвой тромба!
Несчастны те, кто в сердце носит зло:
От юности до старческого гроба!»

Вот это да: несчастны те, кто злы!
И – стало быть: злодействуй ради счастья?
Да здравствуют смердячие козлы!
Да выплеснутся адовы исчадья!
Неужто я свой разум расщепил
Для этих сумасбродных оправданий?
А, может, это просто нежный пыл,
Который... - нерастраченный и давний?
Лелея наши нежности в душе,
Мы не всегда на них находим спроса,
И попросту не видим, как уже
Юродствуем под бременем колосса!
Чудовищно, смертельно жить под ним,-
А мы живём, улыбками играя!
(Вернее, маску носит псевдоним,
А мы горим в аду с названьем рая!)
Когда я бил... я бил его рукой:
Торчащего из неги истукана!
Во мне нарушен был его покой,
Поэтому и дева... бездыханна!

«Иди ко мне, отбрось душевный страх:
Я умерла, чтоб стать твоей ступенью!
Ты видишь свет, колеблющий мой прах?
Он означает путь не к погребенью!
Здесь, подо мной, таинственный портал,
Ведущий к изначалью человека...
Всё, что терял ты... ты и обретал,
Но только там, где первый шаг разбега!
Встав на меня, ты явишься туда,
Под синеву младенческого счастья!
А горький опыт жизни навсегда
Останется на месте, где сейчАс я...»

Поколебавшись, я шагнул не к ней,
А в сторону от проклятого места...
И вдруг в оправе призрачных огней
Увидел, что она... моя невеста!
Так нежно украшал её наряд,
И вся она так трепетно светилась,
Что я вернулся медленно назад,
И боль ещё сильней воспламенилась!
6.
- Прости меня, безвинное дитя!
Прости слепое сердце ретивое!
Ещё чуть-чуть, и саблями дождя
Очистит небо место роковое!
А кто меня очистит - хоть на миг! –
От плавленной тоски перечерствелой,
Когда не видно радостей земных
За чёрным хохотаньем вьюги белой?
Прости меня, посланница небес,
Уставшего земного бабарыку!
Прости за то, что мой дремучий лес,
Рванувшись пить, -... закрыл глаза арыку!
Нет, я не пить рванулся, – я взалкал,
Как дикий зверь над горлом оленёнка!
Трусливый рохля, в сущности, - шакал,
Способный посягнуть и на ребёнка!
А как простить, когда прощенья нет?
И как прожить, не выслужив прощенья?
Прости меня, единственный мой свет,
Упавшего во тьму коловращенья!

«Скорее встань на платьице моё,
Уйми в душе сомнения и страхи!
Прерви своё земное бытиё,
Как вечное стояние у плахи!
Ты не умрёшь, ты просто перейдёшь
Из горечи в иной миропорядок,
Где плавятся предательство и ложь,
И дым над их ожёгами так сладок!
Ни болей сердца, ни душевных мук
Империя наивности не знает!
Иди ко мне, разбитый жизнью друг,
И прекрати всё то, что нас терзает!»

Она сказала - «нас»? Она жива?!
Иль миражи теперь навек со мною?
Как иногда для нас важны слова,
Встающие невидимой стеною!
Жива иль нет? По лику не понять...
А вдруг жива... невестушка родная?

- Меня с колен весь мир не мог поднять,
А ты смогла, любовь моя земная!
Ты только будь, пожалуйста, жива!
Очнись! Живи! Открой святые очи!
Прости мои ничтожные слова,-
Но озари своими сумрак ночи!
Скажи мне «да», но только наяву, -
И стану я счастливейшим на свете!
И петухов с лихвой переживу,
И все несчастья сдюжу на планете!

«Последний миг остался у тебя,
Чтоб ты успел шагнуть на это тело!
Последний миг, - и строгая Судьба
Закроет в небесах земное дело!
Нет ни мгновенья тратам на мольбы:
Остался шаг, единственный и краткий!
Ну, что ж, прощай: как пасынок Судьбы,
Ты упустил свой шанс, хотя и шаткий!»

Но я... ступил на тающую зыбь,
И лишь успел узреть преображенье:
Среди летящих вверх корней и глыб
Лик обретал живое выраженье!
7.
Наверно, промелькнул какой-то сон:
Исчезли дева, камни, брызги цвета,
И перекрёсток (Боже, снова он!)
Дрожал в кисельном сумраке рассвета...
Совсем чуть-чуть кружилась голова,
Но было удивительно драйвово,
Как будто мир засЫпали слова,
А я нашёл единственное слово!
А где же... детства милый уголок?
Раз обещали... должноте полОжить!
И, развернув карманный свой платок,
Я вдруг заржал над выходкой, как лошадь!
На этот звук явился полисмен,
И предложил пройти к нему в машину...
(Там состоялся благостный обмен:
Ему – «все» деньги, мне – ботинок в спину!)
И было всё изящно и легко, –
И радостно без лишних экзальтаций!
Туман цедил парное молоко
В распахнутые клювики акаций...
Хотелось просто двигаться и петь,
И никуда вовек не торопиться...
Какой-то заблудившийся медведь,
Оторопев, шарахнулся, как птица!
Я улыбнулся брату своему,-
И помахал приветливо вдогонку!
На перекрёстке, судя по всему,
Какой-то лохмень бил в живот девчонку...
8.
Не знаю, сколько времени прошло,
Но я устал бродить среди тумана,
И кушать захотелось, как назло:
С моей-то «отягчённостью» кармана!
А, впрочем, кто копеечки забрал,-
На ту же сумму пусть и обеднеет!
Им ни к чему, чтоб дядя умирал
В дежурный час: ведь скоро развиднеет!
И я пошёл к машине с полосой,
В надежде получить своё обратно...
Обидчик подкреплялся колбасой,
Захлёбывая пивом аккуратно...

- Послушайте, я тоже есть хочу!
Верните мне, пожалуйста, деньжонку...
А то от голодухи улечу
Крылатому кудрявцу в распашонку!

Товарищ стража, видимо, дремал,
Поскольку страж потряс дружка за плечи:

- Смотри-ка, наш недавний «дуремар»,-
Никак не отойдёт от первой встречи!
Ну, что ж, пакуем субчика в отдел,
А там, глядишь, партейку доиграем!
Чего ж ты, глупый, в рай не полетел?
У нас в отделе как-то хило с раем...

Пока везли, я носом заклевал,
И в полудрёме виделись картины:
Сперва какой-то горный перевал,
Потом стада недоеной скотины...
Среди бурёнок ходит полисмен
И плющит их припухлости пинками,
И, словно рёв бесчисленных сирен,
Мычанье стад летит в меня рывками,
И, обхватив то грудь мою, то мозг,
Пульсирует кувалдой крупной дрожи,
И мысли растекаются, как воск,
По чёрной синеве отбитой кожи...
9.
Примерно я таким и брошен был
В осклизлое нутро какой-то свалки,
И серый сумрак дальше не поплыл,
А стал висеть над самой пастью балки...
Но сквозь него мерцала синева
Далёкой всебожественной лазури,
И я искал в сознании слова,
Как листья в голом поле после бури...
Я всё забыл: значенье слов и числ,
И то, как звать меня на белом свете,
И есть ли в жизни хоть какой-то смысл,
И жив ли я на сумрачной планете!
И вместе с тем глубинно понимал,
Каким-то бессловесным пониманьем,
Что этой бессловесностью и мал
Под замершим космическим дыханьем!
И если не придут ко мне слова,
Последняя надежда по-микронно
Исчезнет на черте «жива-мертва»,
С мазком исчезновения синхронно...
И медленно всплывало слово «Бог»,
И следом – просто «Слово», и - «Начало»...
Похоже, их звучание сберёг
Мой верный слух, - и слово зазвучало!

«Начало... это где-то у реки...
Начало... как начертанность на алом...
На чистое... упали... лепестки...
И малое... проклюнулось началом...
Начало... Начерпание воды...
В источнике... который только начат...
И вот уже... качаются плоды...
И чар полны... и в сути что-то значат...»

Так надо мной повисли гроздья слов,
И, как сосцы волшебной мудрой сказки,
Касаясь лба, цедили в разум кровь,
И... – окропляли высохшие связки!
Я стал шептать (ещё не зная сам),-
И постепенно звук вовне пробился,
Но только начал путь свой к небесам,
Как я, спасённый памятью, –... забылся!
10.
«Забылся...» Вроде, как: «забыл себя...»
А не верней ли, что... - «забылся миром»?
Забылся, стал забытым! - И, сипя,
Забвенный плачет горьким эликсиром!
«Я жив ещё, - вы слышите меня?»
Но бедняка никто уже не слышит!
И он «относит» сердце в зеленя,
И там последней ласковостью дышит...
Не потому ль забвение и бред
Всегда полны отчаянной надежды?
Пленённым колонком в них бьётся свет,
Но клеть ресниц... расплющивают вежды!
Мы так легки в готовности забыть,
Что недосуг подумать о печальном:
Быть может, где-то там, устав любить,
Уходит сердце в сумраке прощальном?
И вроде нет ничьей прямой вины,-
А целый мир причастен и виновен,
Как будто он в отсутствие войны
ЗасЫпал нас горой незримых брёвен!
Всего одна связующая нить
Могла спасти бы сердце от успенья,
Но как себя за «ниточку» винить,
Когда в распаде... сущностные звенья?
И невдомёк объятым суетой,
Что сущности и сотканы из нитей,
И, может быть, весь мир висит на той,
Которая в тебе нашла обитель!..

Горячий бред сменялся холодком,
Но холодок проглатывали крысы,
И я опять катился кувырком
В тартарары, в подземные кулисы!
Я рассекал собой земную твердь,
И в тот же миг она за мной смыкалась,
Но мчащаяся следом крыса-смерть
Пронзала грудь сиренной песнью Каллас!
И вдруг вставал пред взором василёк,
О чем-то нежно шепчущий ромашке,
И заповедный милый уголок
Спасал меня в своей цветной рубашке!
Я словно слышал пенье райских птиц,
Но под пятОй знакомого ботинка
Я вдруг опять, мыча, пластался ниц,
Глотая пыль кровавого суглинка!
За что, за что мне этот липкий ад:
За то, что я поверил мерзкой твари?
За то, что я стремился в край наяд,-
И позабыл про форменные хари?
И вот финал наивности моей:
Тотально дОхну в кислой жиже тлена!
А где душа, - мой тихий соловей?
В меня, похоже, больше не вселенна...
11.
...Я чувствовал, что где-то в вышине
Тревожный лик склонился над оврагом...
Но я стонал в упругой тишине,
И лик исчез, гонимый жарким страхом!
- Кто б ни был ты, постой, не исчезай,
Не покидай несчастного страдальца!
(Наверно, так шептал бы дед Мазай
В надежде на единственного зайца!)
-Кто б ни был ты, хотя бы отзовись,
Дай удержать сознание над бездной!
(Наверно, так очнувшаяся мысль
Становится для смертника воскресной!)
И до меня - достигнул голос той,
Кого я сбил чудовищным ударом!
(Наверно, так над утренней водой
Вчерашний шторм курится нежным паром...)

- Я здесь, мой друг! Но мне... нельзя к тебе:
Лишь только сам ты призван к восхожденью!
Пока ты жив, твои мольбы к Судьбе
И сквозь меня пройдут горячей тенью!
Но только смерть сравняет нас троих:
Меня, тебя – и то, что станет Роком!
Живые остаются для живых -
Ушедшие идут за вечным сроком!
Я чувствую, что ты стремишься жить,
Но в этом я тебе помочь не в силе!
Подумай крепко, чем подорожить:
Мученьем жизни – или сном в могиле?

- Конечно, жизнью, мерзкая змея!
Ползи к чертям, поганое отродье!
Дороже всех загробий жизнь моя,
Дороже рая - это небосводье!
Что муки мне, когда я был убит?
Но если я очнулся к новой жизни,
Пусть обо мне убийца не «скорбит»:
Я отыщу его ещё до тризны!
И я сюда его приволоку,
И утоплю, как падаль, в этой жиже!
Святая месть не свойственна хорьку,
Но человеку - нет награды выше!

И я пополз в порыве нервных сил
Туда, наверх, к овражьему обрыву,
Как будто дьявол щедро пригласил
Скорее ухватить его за гриву,-
И донести, домчать меня туда,
Где пьяный мент уже разбух от пива,
И, заарканив мразя без труда,
На праздник мести сбросить у обрыва!
Но в тот момент, когда, едва дыша,
Я выползал из пасти преисподней,
В меня волной вошла моя душа,-
И поразила молнией Господней!
И я опять упал в своё кубло,
Туда, где жизнь равна дыханью смрада,
И мой рассудок вновь заволокло
Крысиным перепискиваньем ада...
12.
Очнулся я под звуки чьих-то слов,
Струившихся как будто с поднебесья,
Но это был всё тот же тихий зов
«Избранницы» земного куролесья...
Она меня по имени звала,
И умоляла, чтобы я ответил...

«Но ты же, тварь, недавно умерла!
Я сам тебя убил, когда не бредил!
Зачем ты вновь зовешь меня к себе?
Тебе самой оно не надоело?
Опять мусолить будешь о Судьбе,
И предлагать «спасительное» тело?
Пошла к чертям! Заткнись и уходи!
Ведь это ты сюда меня столкнула?
Уж лучше в мир загробный отпусти,
А поиграть... покликай Вельзевула!»

И я опять, сжимая зубы в скрип,
Дрожа от напряжения всем телом,
Пополз наверх, и мой кровавый хрип
Мурлыкал песню в трансе оголтелом!
И я опять добрался до высот,
Но сил на «шаг» последний не хватило,
И я повис, как виснет в бойнях скот,
Как на шнурах-соплях - паникадило...

И в этот миг зелёные глаза,
Мерцающие дивной красотою,
Приблизились, - и неба бирюза
Обволокла рассудок теплотою...
И девочка, угроханная мной,
Сияла мне божественной улыбкой,
И всё звала куда-то к ней домой,
И нежно растворялась в дымке зыбкой...

- Ну, что, ты догадался, дорогой?
Ведь это – я! Душа твоя от Бога!
Ты столько раз пинал меня ногой,
Что я привыкла стынуть у порога...
Но я тебя оставить не могла,-
На это не бывает повеленья!
Пока тебя окутывала мгла,
Я берегла каминные поленья...
Пока ты пил, пока греховно жил,
Я закаляла собственную волю:
Рвалась, как лошадь бедная из жил,
Чтоб только сдюжить горькую недолю!
Ты иногда мне даже помогал,
Припоминал о добром и хорошем,
И целый грош любви приберегал,
Чтоб завтра... откупиться этим грошем!
Я понимала: нам нельзя вдвоём,
Совместный путь похож на истязанье!
Но я... не покидала грешный дом,
Чтоб не отдать его на растерзанье...
И вдруг однажды, в зеркале Судьбы,
Я увидала собственные лики!
Один был юн, да оченьки слепы:
Не видели и солнечные блики!
Другой мой лик прекрасной девой был,
И широко раскрытыми очами
Смотрел на мир, и целый мир любил,
И сеял свет сугубыми ночами!
А третий лик был старостью разбит:
Как почва, смугл, изъеден ржой и морщью,
И лишь глаза, как списанный софит,
Сияли из-под век усталой мощью...
И мне в тот миг небесный голос был,
И объявил Высокое решенье:
Тебя, кто Бога в сердце позабыл,
Спасти, но - наказать за прегрешенье!
Мне предлагалось выбрать свой же лик,
Один из трёх: девчонки, девы, старки...
И я легко решила в тот же миг
Что буду юной, как цветок боярки!
Но я слепа... и ты не виден мне...
И оттого... мне легче быть суровой!
Я каждый шаг твой слышу в тишине,
А следом... скрежет веточки терновой!

- Душа моя? Какой невинный трюк!
Я понимаю, разум раздвояет...
Но чтоб душа, - мой самый близкий друг?
Наверно, слишком дяденька воняет...
Сперва сманить его в тартарары...-
А после взять и... бросить вурдалакам?
Но я тебе не мальчик для игры,
Не мальчик я, чтоб дядю ставить раком!

И я, с какой-то ловкостью ужа,
На травный луг сумел перевалиться,
И в тот же миг родимая душа
Метнулась прочь, вопя, как дьяволица!
Когда же я, плюясь и матерясь,
Поднялся в рост, решив закончить игры,
Ко мне опять метнулась эта мразь,
И мы схватились насмерть, словно тигры!
13.
Прожив полвека, я себя не знал:
Ни сил своих, ни гибкого упорства!
В живом бою я больше не стонал,
Как будто стон был голосом притворства!
Я был могуч, как на корриде бык,
И на краю смертельного обрыва
Я издавал утробный, чёрный рык,
И чувствовал, что холку дыбит грива!
Сквозь искажённый напряженьем рот
Я изрыгал кипящие проклятья,
И разрывал «паучий приворот»,
Как динозавр лианные «объятья»!
Я знал одно: мне нужно устоять!
На этот раз падение смертельно!
И страшен был звероподобный дядь,
И рвение не сдохнуть - запредельно!

Но даже в этой хриплой кутерьме,
До красных звёзд охваченный удушьем,
Я отмечал в замедленном уме,
Что враг стократ сильней... иным оружьем!
Тугое тело ёрзало по мне,
И я терял от похоти рассудок!
Неужто, Боже, с ней наедине
Я завершаю бег кровавых суток?
На перекрёстке... было всё не так...
Я там... не мог... творить прелюбодейство...
А здесь... как только схлынет... пыл атак...
Мы превратимся... в нежное семейство...
Душа не может... злачной девой быть...
Она бесплотна... призрачна... незрима...
А эту... мог бы... Цезарь полюбить...
И объявить... к утру... царицей Рима...
Но я не цезарь... я ничтожный раб...
И оттого... царица только слаще...
И даже кровь... от жарких расцарап...
Дурманит мозг... волшебно и маняще...

И мы упали кубарем в траву,
И грызлись там, и сдавливали шеи,
И всё казалось бредом наяву,
И сумрак плыл из дьявольской траншеи!

И вдруг мы стихли, вымотавшись в дым...
И над землёй взошло сердцебиенье...
И снова сердце было молодым...
И в духе трав плескалось опьяненье...

Но не успел я воздуха вдохнуть,
Как тут же снова был врагиней схвачен,
Как будто Некто сдувшуюся грудь
По кругу стиснул челюстями жвачен!
И тут же я, как рыбина по льду,
Подтащен был – увы! – к тому же краю,
И голова поникла в черноту,
Послав «прости» несбывшемуся раю...

14.
- Теперь скажи мне, горький человек:
Чего ты жаждал, так стремясь отсюда?
Из миллионов нравственных калек
Найти того, в погонах, страхолюда?
Найти, избить, убить, насытить месть?
А следующей жаждой станет похоть?
Забыты напрочь: нежность, вера, честь...-
И не о них ты здесь кусаешь локоть!
Ты жаждал жить... Но только – для чего?
Съедать котлеты, пить утрами водку?
О чём так страстно, чуть не «вечевО»,
Ты надрывал свою дурную глотку?
О том, как тяжко в мире этом жить,
И не кому-то, а - тебе, бедняжке?
Как целый мир готов тебя лишить
Высоких прав, присущих и букашке?
И ни словца – о собственной вине,
О собственных промашках и ошибках!
Нельзя увидеть истину в вине,
Как искренность - в искусственных улыбках!
Ты воспылал отмщением к тому,
Кто отбивал ногой твою печёнку...
Но разве сам ты эту же «чуму»
Не применил, сбивая с ног девчонку?
Ты – первым был! Но Божий бумеранг
Не оставляет мерзость без ответа!
Вот и опущен твой «верховный» ранг
На дно клоаки, в подземелье света!
Но даже здесь, в магическом краю,
Ты шанс имел остаться человеком,
Когда бы волю дряблую свою
Сумел поставить хрупким оберегом
Для той несчастной... виденной тобой...
На перекрёстке битой смертным боем!
Но ты... пропал в туманах... и разбой
Был «перемолот в ноль»... твоим покоем!
Ты жить хотел! Ты... кушать захотел:
Что может быть важнее для ничтожеств?
А души вырываются из тел,
Когда божеств меняют на убожеств!
Лети туда, где лишь один закон:
Сожрать любого, кто не стае служит!
Воистину, поставивший на кон
Свою башку, - по волосам не тужит!

Пока я падал брёвнышком на дно,
Глотая мрак финального «отгула»,
Вся жизнь моя ускоренным кино
За краткие секунды промелькнула!
Нельзя сказать, чтоб я их проживал,
Но иногда выхватывались лица,
И этот небывалый карнавал
Вдруг замирал, - и мог чуть-чуть продлиться...
Когда явилась мама, я успел
Ей что-то крикнуть, попросив прощенья...-
И вдруг завис над сонмом серых тел,
В полметре от крысиного кишенья!
Я, как пушинка, словно не спешил
Ни мягко вниз, ни плавно к поднебесью,
Но внутренне я рвал остатки жил,
Чтоб удержать над писком тварей... песню!
Я понял вдруг, что жизнь – и есть наш дух,
Среди юдоли мир животворящий,
Не просто песнь, ласкающая слух,
Но гимн любви, - как почва, настоящий!
Ничтожна смерть, пока жива душа,
И человек велик душевной болью,
И жизнь совсем не плотью хороша,
А возвышеньем духа над юдолью!
Я вспомнил мать, - и этим был спасён!
Её прощенье стало мне спасеньем!
Я одолел физический закон,
Очистив сердце ярким потрясеньем!
Армадам крыс меня уже не взять:
Я управляю собственным полётом!
А нужно было – просто помнить мать,
Не маять жизнь духовным санкюлотом!
Вперёд и вверх! – вот самый верный путь,
Пусть не к вершинам, но из вязких топей!
Не дать себе в болоте утонуть -
Важнее всех возвышенных утопий!

15.
- Душа моя! Ужели ты смогла
Вернуть меня к законам человека?
Я слышу, как во мне редеет мгла,
Как исчезает скрюченный калека!
Ты ждёшь меня? Ты в небе? Ты во мне?
Я так легко поднялся из оврага,
Что обещаю в этой тишине
Не допускать отныне зла и мрака!
Подай мне знак, родимая душа,
Любой приметной весточкой откликнись!
Мне слышен дальний шелест камыша,
И он... воздушней бабочек-малинниц...
Я вижу трепетанье тонких лоз,
И в этом... поступь нежного дыханья...
Меня манит сиянье травных рос,
И сладко знать... чей свет у колыханья...
Душа моя! Уж если счастье есть,
Оно равно согласию с тобою!
Подай мне знак, пошли живую весть,
Явись на миг... той девицей святою!
Я не смогу вовек её забыть,
Но мне б... ещё хоть раз... её увидеть!
Явись ко мне! Дай просто... полюбить!
Клянусь... ничем прискорбным... не обидеть!

Ну, вот... пришла... Родимая моя...
Не страшен я... иди ко мне поближе...
Теперь... с тобой... смирЕн и ласков я...
Как будто мне... котёнок... руку лижет...
Как жаль, что ты... не видишь мир вокруг:
Он полон тайн... и полон светлой дрожи...
Жемчужный свет... просыпался на луг...
И ждёт роса... твоей атласной кожи...
Ты сбрось одежды... стань обнажена...
Прими усладу... блещущей купели....
О, если б ты была... моя жена...
Все б соловьи на свете... сердцу пели...
Позволь и мне... понежиться в росе...
Земное тоже... просит омовенья...
Не пропадай... в рассветной полосе...
Продли ещё... высокие мгновенья...
Какой восторг... паренье над землёй...
Какое счастье... быть на свете чистым...
Весь горизонт... ещё за полумглой...
Но он уже... становится лучистым...
Душа моя! Не ты была слепа,
А я был слеп, - и свет собою застил!
Но нас друг другу вверила Судьба,-
И это ли не свет, не наше счастье ль?
Отныне путь не только будет чист,
Но и... возвысит поступь иноходца!
Смотри, душа, как неба серый лист
Пропал в лазури под лучами солнца!

16.
Душа во мне спокойна и тиха...
На перекрёсток свежий бриз вернулся...
Услышав дальний окрик петуха,
Я, чуть помедлив, - нежно улыбнулся...

К о н е ц.

За стихотворение голосовали: Серж Трепачевский: 5 ; petrovv-vodkin: 5 ; natalya_Kozireva: 5 ; начинающий: 5 ; Desai: 5 ; розалья: 5 ; zomby: 5 ;

  • Currently 5.00/5

Рейтинг стихотворения: 5.0
7 человек проголосовало

Голосовать имеют возможность только зарегистрированные пользователи!
зарегистрироваться

 

Добавить свой комментарий:
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи
  • zomby   ip адрес:69.112.11.71
    дата:2014-01-29 02:25

    Да, видна работа. Спасибо.
  • RODINA_SELO@MAIL.RU   ip адрес:93.100.33.75
    дата:2014-01-29 02:26

    Благодарю, Ефим! Интересно, а который час... там, где Вы?
  • начинающий   ip адрес:188.186.195.82
    дата:2014-01-29 09:15

    труд, достойный уважения!
  • RODINA_SELO@MAIL.RU   ip адрес:93.100.33.75
    дата:2014-01-29 10:15

    Большое спасибо Вам, - за Ваше заинтересованное внимание!
  • natalya_Kozireva   ip адрес:109.206.45.222
    дата:2014-01-29 13:56

    Сколько бы мы не уходили от себя............................
    Я вот только думаю - надолго ли сия гармония???
    Труд ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ... СПАСИБО...
  • RODINA_SELO@MAIL.RU   ip адрес:93.100.33.75
    дата:2014-01-29 16:02

    Это - не от себя, это - к себе... А вот надолго ли? Вопрос...
    Большое спасибо за Ваше внимание, Наташа!
  • RODINA_SELO@MAIL.RU   ip адрес:93.100.33.75
    дата:2014-01-30 14:28

    А, впрочем, Вы имели в виду, скорее всего, то же самое, что и я... Не сразу сообразил!
  • petrovv-vodkin   ip адрес:128.68.68.1
    дата:2014-01-31 00:11

    Привет! Я потихоньку цитирую некоторые части поэмы, действие на людей (нормальных) очень сильное, я не критик, не специалист и не поэт, но я люблю поэзию, мне кажется это более чем превосоходно, во всех отношениях, я предлагаю открыть Ваш Клуб, который назовем "Бег иноходца". В письме я там еще высказал, это в дополнение , Огоромное спасибо за поэму....
  • RODINA_SELO@MAIL.RU   ip адрес:93.100.33.75
    дата:2014-01-31 00:34

    Спасибо, Валентин! Вот уж о клубе точно не думал... Хотя в год Лошади открыть "Бег иноходца" - это заманчиво... Но давай будем поскромнее (если только твой Дом возьмёт этот клуб под крыло?)
    За хорошие отзывы - благодарю. Приятно, если кому-то отдельные строки поэмы пришлись по душе... Будем работать дальше!
  • petrovv-vodkin   ip адрес:128.68.68.1
    дата:2014-01-31 01:13

    Ты недооцениваешь свою поэму, оттого что народ к тебе не стоит с пятерками, так это не иноходцы, а мы иноходцы, "Бег иноходца" это мыслить непрерывно, "нас не догонишь", это образы мыслей, мой друг известный художник карикатурист Юрий Аратовский уже подписался в твой Клуб, поверь, не так легко найти путь поиска совпадений, твоя поэма, это путь к совпадениям, или Бег иноходца.... Вперед!
  • petrovv-vodkin   ip адрес:128.68.68.1
    дата:2014-01-31 01:14


    комментарий отредактирован автором комментария
  • petrovv-vodkin   ip адрес:128.68.68.1
    дата:2014-01-31 01:19


    комментарий отредактирован автором комментария
  • RODINA_SELO@MAIL.RU   ip адрес:93.100.33.75
    дата:2014-01-31 01:36



    комментарий отредактирован автором комментария
  • petrovv-vodkin   ip адрес:128.68.68.1
    дата:2014-01-31 01:22

    Девиз Клуба Бег Иноходца
  • RODINA_SELO@MAIL.RU   ip адрес:93.100.33.75
    дата:2014-01-31 01:41

    Классно! Только на картинке должен быть иноходец!
  • Серж Трепачевский   ip адрес:92.101.58.7
    дата:2014-02-17 23:58

    Привет Николай! С интересом прочитал поэму. понял не всё, но это по моему нормально. Пинкфлойд тоже не сразу поимаешь, надо время, для осмысления прочитанного. И наверное, по прошествии времени ещё раз перечитать. Но самое интересное для меня, это кухня. Как это всё создавалось. Откуда сюжет. Почему была выбрана именно такая рифмовка. Мне вот тоже хочется когда нибудь написать что-то более объёмное, чем простое стихотворение. Но пока я не почувствовал, что готов. А как долго зрел сюжет? Надеюсь не утомил распросами? Серж
  • RODINA_SELO@MAIL.RU   ip адрес:93.100.33.75
    дата:2014-02-18 00:39

    Не сразу нашёл Ваш комментарий с вопросами, ибо нигде не фиксируется, на страничке какого стихо появляется коммент, и нужно их проверять по очереди. покане отыщешь...
    Ваши вопросы инересны, это важно для ремесла... Но я не хотел бы на ходу отвечать... Подумаю, напишу в Ворде, - а тогда и помещу сюда... И, кстати, где-нибудь на Вашем "свежем" появлении скажу об этом... И Вас прошу тоже, когда коммент пишете где-то в аккаунте, сообщите мне об этом на моём стихо на Главной (я почти постоянно присутствую). Договорились?