Глава V. В которых печаль

1
– Есть люди, в которых печаль проста, как тетрадный лист: всё, что написано, видно. Алиса, моя одноклассница, всегда была жизнерадостной. Лучезарной, понимаешь? Но от гибели младшего брата так и не смогла оправиться. Муковисцидоз. Сначала она просто пропала, перестала появляться в школе. Потом мы узнали, что она лечится в психушке. На следующий год она вернулась в класс почти прежняя, но… часто, глядя на первоклассников, будто впадала в транс. Мы все старались сделать так, чтобы ей приходилось поменьше на них смотреть. Глупо, правда? Но её печаль была всем понятна. А есть другие люди: они – сами печаль, и всё в них надломлено. Вроде, ничего не случилось, а сядешь рядом – и чувствуешь их грусть, а понять не можешь. Это как благородство по крови, только нет ничего благородного. Страшно это. А ты ни то, ни сё. Угрюмый, несуразный.
Она поцеловала его морщинистый лоб. Закатные тени сосен глядели в просторные окна, опаляя бронзой его седину и её лаковое каре.
– Глубоко копаешь, – усмехнулся врач. – Это дом твоих родителей?
– Мамы. Но она только послезавтра вернётся.
– А отец в городе живёт?
– Я понятия не имею, где этот ублюдок живёт! – выкрикнула звёздочка, яростно нахлобучив на голову наушники.
– Что это ты слушаешь?.. Погоди, я поставлю тебе «Лунную сонату», поистине прекрасную музыку. Вот, послушай.
– Я знаю, это Рахманин!
– Нет, не-ет! Это не Рахманинов. И уж точно не Рахманин! Это Бетховен.
– А правда, что его отравил врач?
– Что ты, это легенда. Он умер от цирроза печени, из-за того, что был пьяницей.
– Я очень устала.
– Приляг. Всё дело в том, что Бетховен написал эту мелодию, будучи совсем глухим: Бетховен был гением.
– И ты мой гений, – прошептала она сквозь сон.

2
Соната для фортепиано № 14 до-диез минор, оп. 27, № 2 («Лунная»)

Сумрак стал на страже у её изголовья. Из-за стрельчатой кромки леса показалась луна, засияла и взошла по мраморным ступеням облаков. Хвойный ветер пробрался в окна и затворил дверь. А она, ступив на шаткий трап, направилась прямо в рубку дирижабля, где ждал капитан. Бесстрашный и могучий, в синем кителе и фуражке, из-под которой сверкали белоснежные пряди.
– Отдать швартовы! – скомандовал он.
– А что такое швартовы? – полюбопытствовала звёздочка.
– А ты погляди.
Она обернулась: позади громадная скала разводила в стороны ладони, отпуская канат, а с неба сыпались ягоды жимолости, много-много, падая, превращались в брызги, и рушились водопадом с каменных ладоней, так что кругом скалы шумел океан.
– Куда мы плывём? – шептала звёздочка, пытаясь тоже поймать ягоды руками.
– Не плывём. А идём. Корабли ходят – отвечал капитан. – Курс на луну.
– А что там, на луне?
– Сегодня дают сонату. Прислушайся, – он поднял палец ввысь и пронзил облако – в миг небо огласили ноты «Лунной сонаты». Чёрные и белые облака медленно кружили над капитаном, а он касался их, словно клавиш, каждый раз погружая пальцы глубоко-глубоко в небо.
– Я знаю, это Бетховен! Это ты меня научил.
Он улыбнулся и тряхнул головой.
– А можно будет пригласить маму? Послушать сонату…
Он закрыл глаза в знак согласия.
– А ты придёшь?
Дорога к луне не кончалась. Дирижабль парил над волнами, над соснами, над городами – и все, кто замечали его в ночном горизонте, провожали взглядами: люди, в которых печаль проста, как тетрадный лист, и те, в ком вовсе нет печали.

3
Проснувшись в ночи, девушка побрела с гостиную, чтобы выпить стакан воды.
– Что с тобой, старик? – зевнула она и осеклась.
Он сидел, не шевелясь, подобный каменной горгулье. Безжизненная лампа бросала чудовищные тени на его череп; полураскрытые огненно-красные губы блестели. На полу валялась бутылка из-под виски.
– Старик, – мрачно повторил он. – Старик. Не то что дрыщавый сучёныш, верно?
Она приоткрыла рот, силясь вымолвить что-то, но он оборвал:
– Напомнить?! Сопляк, с которым ты вчера сосалась у школы, – старик занёс кулак, чтобы ударить по столу, но локоть соскользнул, и он сам грохнулся на пол.
Капелька крови размазалась по белой плитке, и он умолк, а через мгновение, когда девушка испуганно подскочила к нему, – лишь изо всех сил вдавился лбом в пол:
– Я… не Бетховен.

За стихотворение голосовали: maarv: 5 ; : 5 ; : 5 ;