I.N.R.I.

Зеленела мать земля,
в церкви свечи зеленя,
навострила тополя,
фитилями в полымя,
в перехрестии Хреста ,
наполнялася росой,
а в ночи Луны впитав,
по воде пошла босой.
Вместе с ней пришла весна,
лед проталины стремглав,
напоивший до пьяна,
мир росою своих трав.
А когда взошел рассвет,
в перехрестии Хреста,
точка тьмы иссторгла свет,
вместе с солнцем из пруда.
Опаляя плоть ветвей,
мать тянула лепестки,
чтобы Фебу поскорей,
выдать кровь своей тоски.
Вместе с влагою надежд,
заливных своих лугов,
только Солнце без одежд,
в полдень было жестоко,
Но под вечер изойдясь,
Солнце стало угасать,
и в магнезию катясь,
что с ним сталось не сказать.
Багровея и скорбя,
Солнце провожал закат,
роза майская любя,
заалела от утрат.
Мать прозелени земной,
вскоре Август полонил,
Император или зной,
Эсмеральдовой стерни.
Изобилие рогов Эсмеральдовой козы,
пролилось как молоко,
вместе с щедростью лозы.
Вскоре лопнули плоды,
рассыпая семена,
рыб глядящих из воды,
и Бобового зерна.
Принося под чешуей,
свет младенца и Царя,
а в фасолевом зерне,
соль и сульфур алтаря.
Соль впитала свойства Сер,
и огонь новой весны,
Солнце выпустить наверх,
с ней они обручены.
Отправляясь с ней сиречь,
зеленить церковный воск,
поджигать розарий свечь,
красным пламенем до слез.
Фитилями Тополей,
к солнцепеку завострясь,
во спасение в опале,
опаляясь и молясь.
Чтобы лик святых отцов,
на крыле запечатлеть,
и узреть звезду Волхвов,
и печати отпереть.
А затем оставив соль,
раствориться на Хресте,
в Эсмеральдову юдоль,
позабывший о мечте.
В темной точке Царь исчез,
в перехрестии Хреста,
в точке матери вещей,
чтоб воскреснуть навсегда.
Ветви матери огня,
руки вбитые Царя,
Равноденствия ступня,
гвоздь найдет у Октября,
Груди заливных лугов,
догорев иссторгнут боль,
чтоб огонь своих богов,
спрятать в Серу,Ртуть и Соль.