Японская сага

Эту японскую сагу, поведала мне жаба Ага
В ней речь пойдет об любви, которая где- то вдали.
Давно это было и старожилы печально вздыхают в тоске
Силятся вспомнить количество рюмок, утёкшего внутрь саке.
В деревне одной, за Курильской грядою,жил- был Ямомото рыбак
Гейшские женщины шумной толпою любили его так и сяк.
Хотел он покончиться самоубивством, но способ еще не избрал,
На берег пришел, к Магической Суши, и по –японски рыдал.
Волны сбирались в отвесные гребни, на берег, бросая волну.
Сидел Ямомото печальный-печальный , любовь он хотел лишь одну.
И между восьмым и десятым валами выплыл Мудядька морской.
Мудр был он очень, давал всем советы, сомбреро носил за спиной.
Мудядьки в морях тех редки как Кентавры, в природе совсем не найти.
И надо ж случиться такому вот чуду на Ямомоцком пути!
Дядька морской (или просто Мудядька) прижавши лишенца к груди.
Голосом строгим, словно полковник, сказал вдруг - «Вам нужно пройти».
Прошлись они под руку вдоль побережья, стихла пучина уже
И вот перед ними встала из пены, царевна вся в неглиже.
Глаз ямомотский, стал европейский и сам он чуток побелел,
Такую не видел за все свои годы, а тут невзначай оробел…
Но мудрый Мудядька сказал Ямомоте, с царевной я вас поженю.
Одно есть условье - шлагбаум для счастья, станцуй мне японское ню…
Мудядька возросший, в долине Бекаа, преследуем, был и не раз
Ему наминали бока аксакалы, чуть даже не выбили глаз.
Не ведали вовсе, кто жил при долине, что можно раздетым ходить,
В ханжестве жили, транжирили силы, не знали потратить как их.
Сомбреро Мудядьки- есть символ свободы, за шапку он был заключен.
И если б бутылку не выловил Волька, он был бы на век обречен.
Судьба его сильно, увы, потрепала, он в Англии выпил весь паб.
Папой Мудядьки, единоутробным, был джин то есть Ибн-Хоттаб.
Японии сын, то бишь Ямомото, сперва сомневался в себе отчего- то.
В итоге он ню станцевал, и женился… Детей нарожал, в острова удалился.
Потомков его знают взрослые, дети, не видел никто - не пойманный Йети.