Наказания
Тот огонь погасил, кто и свой второпях растоптал,
не затем, чтоб беречь эти искры, но ими владеть –
все размолвки с тобой низводил изувер в ритуал,
богатырской ручищей хватаясь в горячке за плеть.
Он хотел, как, забывший о славе вчерашней, дракон,
чтоб служила ему, каждый день выбиваясь из сил,
и просила его, чтоб когда-нибудь, именно, он
грудь отрезал твою и ладони к столбу пригвоздил.
Но устав от чудес, от волнующих абракадабр
в чернооком раю над кричащею смуглостью плеч,
обладатель колоды - колоду избавил от карт
и кинжал свой извлёк (больше нечего было извлечь),
да всадил его в сердце, что разом лишился угла
о любви говоривший всю жизнь перед ним парадиз,
но из раны ни кровь убиенной, но речь потекла
по кустарнику рук, опустившихся розами вниз –
это сердце сложилось в молитву за тот огонёк,
что когда-то в груди изувера играл не у дел:
как любил твой палач, ибо робко хранил и берёг,
а когда он хранил и берег – обладал и владел.
За стихотворение голосовали: filatova49: 5 ; Иг.Ла.: 5 ; 90751014: 5 ; Boont: 5 ; Ольга 7: 5 ; mmoshenkov: 5 ; ТатьянаМаслова: 5 ; margo.matv: 5 ;
Copyright 2008-2016 | связаться с администрацией
дата:2015-11-17 23:37
дата:2015-11-17 23:41
твой палач-изувер, собирает из веток настил? Может так?
дата:2015-11-17 23:42
С уважением, Игорь
дата:2015-11-17 23:44
дата:2015-11-17 23:54
дата:2015-11-17 23:58
"Сколь ужасен твой мир. От моих он стихов хорошо огребал/ корневища дерев мертвецам уподобились в нем/ посреди разношерстных кустов, с темнотою устроивших бал/ черноокую деву играть заставлял я с огнем"
комментарий отредактирован автором комментария
и т.д.
но потом из-за ровного размера стишок как-то начал попсоветь. А в таких случаях лучше чем-нибудь "жертвовать", но нельзя в попсу ударяться чрезмерно.
комментарий отредактирован автором комментария
дата:2015-11-18 00:08
дата:2015-11-18 00:11
комментарий отредактирован автором комментария
дата:2015-11-18 00:18
дата:2015-11-18 22:33
комментарий отредактирован автором комментария
дата:2015-11-18 00:25
дата:2015-11-18 00:37
Нет, наоборот, спасибо. Эксперименты в большинстве случаев ими же и остаются. И если с них возможно свернуть или кто-то в силах увести от них к традиционному подходу, то значит есть и ему красная цена) - эксперименту
комментарий отредактирован автором комментария
дата:2015-11-18 01:00
дата:2015-11-18 10:11
Поднебесье встречает прощальную песню струны...
Нет, эти варианты не очень... Меня в последней строке смутило (что данной нигде нет) как-то не совсем правильно мне кажется предложение построено...Извините если надоела)
дата:2015-11-18 10:14
дата:2015-11-18 20:29
В общем, решил более углубиться в стишок, и из этого получился совершенно другой стишок.
дата:2015-11-18 20:37
дата:2015-11-18 21:22
дата:2015-11-18 21:35
Я сейчас один всё стишок пишу и всё никак не могу его завершить. А намедни поймал себя на мысли, что причина этого не в том, что слов подобрать не могу, а потому что я пытаюсь в нем создать движение. То есть стремлюсь в самом стишке вперед, когда еще и в том, что есть до конца не разобрался. Слишком много значений. И как бы все слова я не сводил к одному значению, с появлением этого конкретного их значения возникают новые значения. Бесконечное жонглирование значений стишок предлагает. Сам как бы предлагает сыграть в такую игру. И что делать? Поверить, что это сам язык приглашает на разговор или это мне все просто кажется и мое самолюбие начало зашкаливать? Часто еще пишущие делают одну ошибку, начиная писать, они скорей стремятся придти к какому-либо выводу или какой-нибудь образ покрасивше вставить. Это говорит о том, что на одной волне с языком они явно не находятся. И используют его, скажем так, как 54 метра. Иногда сам поддаюсь такому соблазну. На некоторых сайтах за такие недовирши беспощадно пятерят.
дата:2015-11-18 21:40
Солнце с перерезанным горлом
Гийом Аполлинер
Я сложил свои рукописи.
Я покинул дом.
С чемоданом легче идти бегом.
Я бежал по распахнутым улицам века
с лицом человека
спешащего ниоткуда из никуда.
В белом канале стояли суда
летней флотилии –
их захватили и
обживали бездомные псы.
Баржи борт к борту покачивались, как весы.
Псы
пробегали по сходням, лежали на палубах, спали в каютах,
чутко прислушиваясь, как поют их
недруги, те, что ночами серы,
фосфоресцируя в запахе серы.
По ночам в подворотнях орудуют чайки,
и в кульках из вчерашних газет
шебаршат и ютятся печальные стайки
новостей, превращенных в крысят.
Это полночь пробила, и мост над Невой
поднялся – и отрезал от жизни былой.
Город встал предо мной лицевою стеной
полустен-полулиц.
Слышу в кроне кленовой изменчивый скрип половиц:
это ворон ученый не спит до рассвета и бродит то влево, то вправо –
все внизу для него суета и забава.
На помойках свистит голытьба: воробье, голубье.
Бьется сердце, как бьется тряпье
на балконной веревке –
и неловки
эти сбивы, рывки, чтоб вот так, задыхаясь, хватаясь руками за грудь и хватая сухими губами белесую муть кислорода, бежать под полуночный вспорх воробья.
Это я примеряюсь дышать без тебя.
Кем еще не воспеты
железная поступь, лихая осанка, геройская поза?
На казенном белье площадей прорастают хоз. меты
метемпсихоза.
Мрамор гривы, и бронза копыт, и чугун обнаженного горла
въелись в ткань, как чернильные цифры, чтоб их бесконечная стирка не стерла.
Совы вжались в фасады.
Их огромные очи склевали закаты,
что ни вечер пустые глазницы слепя.
Это я примеряюсь глядеть без тебя.
Так куда же мне дальше, в какие края?
Ходит рыба кругами, как память моя.
Лебедь спит, по пригорку к воде соскользнув.
Словно боль, под крылом успокоился клюв.
Тихий селезень к утке прижался бочком.
Кенарь в клетке сидит с канарейкой молчком.
Дрозд умолк до утра
и синица молчит.
Кто же в этой листве так беззвучно кричит,
от ночного молчанья на шаг отступя?
Это я примеряюсь любить без тебя.
Так куда же мне дальше – белой ночью так близок рассвет.
Зоопарк за тюремной стеною вздыхает во сне – и в ответ
теплым брюхом река гулко шлепает по песку
и штампует, штампует тоску.
Чьи-то морды из окон торчат, и свисают на нитках слепые глаза, и зрачки разлетелись картечью.
Вошь и гнида под мухой идут мне навстречу.
И плетут комары с пауками июньские козни.
Жук, чем ярче блестит, тем навозней.
Что за говор в округе – то азбука Морзе цикад, то сигнальная феня хвостов,
то ночной воровской пересвист разудалых птенцов из кустов,
и в пространстве глухом возникает немой, бесполезные пальцы свои теребя.
Это я примеряюсь, пытаюсь, учусь умирать без тебя.
Мои зоотечественники!
Исчадья и монстры!
Поглядите, как пестрой
бабочкой мост распрямляет крыло за крылом,
и уходит по водам
чуть заметная тень, за которой мы вскоре пойдем
по низинам земным и по горним высотам.
Кстати, что там,
что там у солнца с горлом?
1998
дата:2015-11-18 21:42
дата:2015-11-18 22:09
комментарий отредактирован автором комментария
дата:2015-11-18 22:35
И все-таки даже уклоняясь от норм, нужно понимать - почему уклоняешься. Если нарушена внешняя система, система для всех, то нужно тогда иметь свою собственную. Личное про себя обоснование, или какой-либо свой особый почерк. А без этого почерка никакой уход от рамок и никакой к ним заход не помогут. Вот я и пытаюсь его нащупать. Кое-что уже понял. Но то, что понял мне точно не по силам. Дал себе слово такие стихи нигде не выкладывать. Только экспромты. Эксперименты.
У Марины Цветаевы есть такие стихи, называются "Попытка комнаты". Я почему-то всегда оговаривался и называл их "Попытка лестницы". Ведь лестница, стремянка никогда не сужается к своему завершению, но поскольку высота, пик лестницы удален от нашего взгляда, то нам кажется, что она сужается. Сама лестница - это рамки. Но взгляд на неё - их не видит.
дата:2015-11-19 00:09
дата:2015-11-18 01:22
дата:2015-11-18 20:37