Автор: Алекс Тим
Рейтинг автора: 589
Рейтинг критика: 26 383
Дата публикации - 24.02.2018 - 14:38
Другие стихотворения автора
Рейтинг 5
| Дата: 12.01.2011 - 17:38
Рейтинг 4.8
| Дата: 15.02.2011 - 15:54
Рейтинг 4.8
| Дата: 27.01.2011 - 20:39
Рейтинг 5
| Дата: 14.01.2011 - 19:04
Поиск по сайту
на сайте: в интернете:

На круги своя - 5

Стихи нового творящегося в эти дни цикла, первая часть(всё не входит
http://stihidl.ru/poem/325217/ )
вторая часть http://stihidl.ru/poem/325235/
третья часть http://stihidl.ru/poem/325255/
четвёртая часть - http://stihidl.ru/poem/324680/

Продолжение со 206 стихотворения

* * *

Есть старинный могучий обычай –
Золотая заплата на душу,
Там прочтут все провинности сучьи,
На коленях заставят заслушать.
Утверждённый Стоглавыми требник,
Не убрали за время ни йоты,
Да и в чём в нас отличье от прежних,
Всё такой же с печалями опыт.

На Великом посте покаянье,
С усиленьем соборной молитвой,
Староверов столетья стоянье
Сохранило всё Главное – нитью.
Мы разрознены, слабые, грешны,
У Креста нас в кулак собирают,
Там очистят весь мусор потешный
И покажут всё лишнее с края.
Этот опыт, обычай от древних,
Но и мы уже видели много,
Кто с заплатой из злата задремлет –
То приходит к плохому итогу.

Для начала дадут епитимью
И Господь строго лично проверит:
Раз безликому выбрано имя,
И стучится раскаянно в Двери.
С золотою заплатой заметят…
Но и Руку получите твёрдо.
Пост Велик от Пасхального Света,
В этом цель воскресенья из мёртвых.
* * *

Чудеса в Силоамской купальне,
А потом чудеса от иконы,
Сколько было их тайно и в рамке –
Не сочтут и учёных законы.
Всё проходит и зыбко, и быстро,
Где таится незримая сила?
На кого-то нисходит как выстрел,
А кого-то как будто забыла.

Так, а что мы ничтожные просим:
У иконы – то дома, то в храме?
Получаем… Не делаем осью,
Это всё же в естественном грамме.
Где тот вес и незримая мощность?
Её нет, не фиксируют чувства,
Это верой представлено очной,
И молитвой, конечно, попутно.
Всё разлито на разное время,
И по правилам, так незаметно,
Кто-то просит здоровья и денег,
Кто за ближних, исправить их бедность.

Чудеса они в целом подспудны,
Это личная практика, опыт,
Потому и фиксации скудны,
А вокруг оглушительный топот.
Все бегут в магазины, аптеки,
Там цена и весы – всё привычно,
Всё как все – обольщения реки…
– Дичью, дичью, закланною дичью.
* * *

Сколько песен у разных народов
И у всех что-то личное в генах,
Но у русских с евреем похоже –
Есть тоска и плачевная тема.
На реках вавилонских те плачут
И доныне приходят под Стену,
Где же мы потеряли удачу:
То мороз, то буран, и нет смены.

Это фоном присутствует климат,
География просто приметой,
И поют не усиливать имидж,
А потребности сердца задеты.
Нам недаром дошла эстафета –
Славить правильно вечного Бога,
Это всё отражение Света,
Что находит здесь больше итогов.
Широты здесь побольше, простора,
И война – состояние жизни,
У нас вечно воюют, кто дорог,
Это генная память о ближних.

Не в богатстве духовные корни,
И не в славе, что быстро проходит,
Они в песне, что есть и задорны,
И сильны патриотами Родин.
Песни есть у животных и птичек,
Но тоска – это бич человечий,
Мы рабы новой моды, привычек,
Но нас генными песнями лечат.
* * *

Подрастает диванное войско
В животах, в самозваном объёме,
И врагам надо в госпиталь, койку
Застолбить, против нашего лома.
Вроде шутка и сказка, но – правда,
Как всегда, вылезает наружу,
Мы в конце отоварили гадов,
А они не осилили стужу.

Да у нас генералы морозы,
И моря и границы с крестами,
Даже в недрах немыслимый отзыв,
Вывод Главный, что Истина с нами.
Исторически сходятся пазлы
В очень сложную Духа картину,
И удел Богородицы назван,
И мы знаем, что нас не покинут.
Будет злобится враг, как обычно,
Даже встанет кровавою пеной,
И обрушится с яростью бычьей,
Но кастрируют бедного геном.

Ну, не их мы – от века удача,
Мы всё брали – где двери открыты,
Это круг, он не здесь обозначен,
Это Свыше размеренный свиток.
К Высшим надо серьёзной молитвы,
Надо чуда во всех ипостасях,
До конца будут чаши испиты,
А границы в душе обозначат.
* * *

Олимпийские слабые звёзды –
Это что же, нам нужен мельдоний?
Или драйв, это временный отдых,
Или малы у нас миллионы?
По числу нас догонят японцы,
Мы равны неким группам в Китае,
Да и в Африке ростом не тонки,
Ясно, в Индии были бы с краю.

Не числом мы богаты – уменьем,
Да и силой широкого духа,
Но враги у нас вечною тенью,
Да ещё допустили разруху.
Здесь понятно, так сходятся звёзды,
Переломных этапов державы,
Но мы живы сейчас и не грезим,
Что восстанет серп с молотом ржавый.
Надо чуда побольше в хоккее,
Надо чудом огромным – в футболе,
Мы за Родину в мыслях потеем,
Нам не место в турнирной неволе.

Поддержите державу молитвой,
Мы богатые поиском Духа,
Непрерывною с Высшими нитью,
И для нас колебания – трусость.
Нет случайностей даже на небе,
Так и здесь это всё не случайно…
И победы нам всё же потребны…
– Тайна, тайна, духовная тайна.
* * *

Нам чего-то победного надо,
Мы от разного горя опухли,
Мы же видим, что верных обкрадут,
И духовно от Родины угли.
И нет силы – всех тысяч заводов,
Так, качают какие-то соки,
И всё больше оффшорных уродов,
Нет идеи в значеньях глубоких.

Но и это выходит по плану,
Тех знамений, что выше желудка,
Сколько в мире народностей странных,
Что живут, размножаются жутко.
А у нас всё какие-то рамки,
И не больше, не меньше, а ровно,
И даны в демографии ямки,
И плохая для боя готовность.
Мы до дна докатились в победах,
Но толчок, и всплывают быстрее,
Попросив у Отца силы предков
И Огня, что державу согреет.

Тем заметней и чище итоги
После дна и грязищи духовной,
И понятней, что Родину гробит,
И зачем этот трафик неровный.
Дай нам, Господи, искорку в спорте,
Дай людей, с гениальностью в теме,
Чтоб враги не порвали аорту…
– Темень, темень, без проблесков темень.
* * *

Ты о песнях душевных тоскуешь:
К ямщику, к журавлям в стае – зависть,
И к коням привередливым в сбруе –
Душу рвут и на струнах играют.
Струнам в разнице выпал диаметр,
И по-разному степень закрутки,
Выпадает – на горло гнёт-камень,
Или эхом стихающим, мутным.

А душа просит нежного звука,
И духовного зёрнышка в центре,
Принимает текущую муку,
Как программу тоски в перфоленте.
Как прекрасно бы было в программе,
Но у нас столько факторов важных,
Что страдают от жизненной драмы,
Без аккордов, в тональностях разных.
Иногда какофонию шума,
Завывание дикого ветра –
Представляют душевные думы
И мечты о мелодиях метких.

Где отыщем мы верную ноту,
Чтоб звучала с Зерном в унисоне,
С сердцевиной духовной в работе,
При достаточных гаммах и тонах.
Купола где-то грезятся, церкви,
Что во тьме отливаются златом…
Пока живы душевные нервы,
Нас зовут журавлями крылато…
* * *

Открывается где-то пространство
На Афоне, и в этом есть тайна,
Через труд восхождения скромен,
Как попасть туда в очередь крайним?
Где-то есть и другие святыни,
До которых ползут на коленях,
Мы, лишённые многого ныне,
Не познаем блаженство не в лени.

Так сошлись и законы, и звёзды,
И конфессия – это покровы
На постели, где личности отдых,
И чужими обрядами скован.
Нет пути нам до крестного хода:
Нет водителей, силы, идеи,
Мы тихонько в молитве поодаль
И соваться к святыням не смеем.
Так нам что же – суровая клетка,
И душой не прорваться на Небо,
Раз везде беЗпоповская сетка
И во всех обстоятельствах ребус?

Но Господь намолённые храмы
Нам оставил под видом часовни,
Там пространство откроется странно,
До мурашек причастности к Крови.
Там есть тайна незримых схождений,
Нереально космический запах,
Значит, дело не в дальности бдений,
Надо здесь от лукавого драпать.
* * *

Город солнца создал Кампанелла,
Город мира создали в Шанхае,
И какое мне, вроде бы, дело,
Но душа о высоком страдает.
Про нездешнее сложатся сказки,
Современные фэнтези в цвете,
Нарисуют любую обвязку
И талантливой музыкой встретят.

Понимаем, что где-то есть ключик
К неприметной, но близко к нам дверце,
И иллюзия дивностью крутит,
Но святые мечты не померкнут.
Эти верили в миф коммунизма,
Эти вывести расу фашистов,
Тем и этим пропетая тризна,
Но мы чувствуем – дивное близко.
Да, пока что есть пир технологий,
Всё мудрее и круче наука,
Но где счастье от гаджетов многих?
В мир иллюзии выбросит скука…

Диво дивное – город из злата,
И его не построить Шанхаем,
Кампанеллово солнце обратно
Заберёт свои крохи, растает.
Но от Господа дивны обеты:
В этом городе счастье от Рая,
Да, здесь фэнтази – серые дети,
А там Свет и Господь обитает.


* * *

В «Спортлото» нам неведомы числа,
Так и жизнь в большинстве – лотерея:
Одному выпал голод неистов,
А другому – на печь, не потея.
Здесь и место, и климат, и средства,
И культура, религии корень,
Кому зависть глядеть на соседство,
А кому-то блаженствовать в доле.

Что есть мусор, отходы и пена?
Непонятно в планетной загадке,
Но пророчества числа разденут,
И билет предоставят в ад гадкий.
Что от нас – это очередь в кассу,
Или крохи на куплю билета?
Или всё непреложно и ясно,
И урвите, что сможете где-то?
Но в пророчествах сказано: числа
Донесут до последней лачуги,
Все услышат весть – проповедь истин,
Про воскресшего Сына и Друга.

Всё же прежним правителям слава,
Да и нынешний правит не лохом,
Нас лукавый иллюзией травит,
И в напёрстке обманные крохи.
Изначально есть Симы и Хамы,
Изначально есть ум Иафета ,
Кто и как после выродком станет…
Эта тема для думы задета.
* * *

Мне не надо походов в театры,
Я и так вижу кукол и струны:
Где пустые мечтанья, где ядра,
Где от древних мотив, а где юный.
Сам в себе созерцаю мгновенья:
Очень разные сцены, картины,
Одни быстро проносятся тенью,
А другие со мною едины.

Так святые зовут – прираженья,
Не от нас и не мы режиссёры,
Но от нас уже выбор – сдруженье,
И защита – от выбора веры.
У Ефрема святого всё чётко,
Добродетели, страсти по полкам,
И все куклы танцуют чечётку,
А кто понял, тот молится молча.
Что мне мир и театр, и абсурды,
Здесь свою подготовить бы душу,
Этот пост восхождения трудный,
Он Великий, раз с Пасхою дружит.

Его цель – очищенье от пены,
От излишних страстей – паразитов,
А лукавый? – он носится тенью…
Нам отрада – Распятый прибитый.
Сораспяться хоть в чём то, немного,
Ограничить себя от излишков,
Без верёвочек в гору дорога…
– Близко, близко, для верящих близко.
* * *

Кто-то крут, без текущих болячек,
Отойдёт и запустит в нас камень,
Чем ещё ваш итог обозначить –
Неприлично о возрасте даме.
Одноклассницы, сверстницы – бабки,
Но живые, есть пульс в Интернете,
Удивительный отклик о давнем,
Он о многих на фото ответит.

Даже классная где-то живая,
Но не вспомнит, нас много мелькало,
А мне год где-то выпало с края,
Не совсем я вписался в лекало.
Так о чём я, о бабках-девчонках,
Нынче праздник, я их поздравляю,
И дежурные лозунги звонко,
Пожеланья не вылететь в аут.
Пожеланья – чтоб мысль шевельнулась –
Мы зачем приходили в мир грешный?
Не затем, чтоб согнула сутулость,
И не прах перекладывать здешний…

Что ушли, их уже и не встретишь,
Издалёка стихом не поздравишь,
Мы друг другу навроде отметин,
А не так проходящие травы.
Где-то Свыше всем выпадет встреча,
Пожелаю, чтоб табель – не двойка,
За косички я вас не отмечу,
Здесь же чтоб – не больничная койка.
* * *

Нам не нужен с энергией холод,
Он в ослабленных входит невидим,
По костям моим прыгали, молот
Поработал и тело обидел.
Здесь и так еле ходят суставы,
Мы за зиму ржавеем без дела,
Кто и как в наших действиях правит?
Есть нагрузка – что гирей слетела.

Придавила по факту, нож к горлу,
И безропотно всё выполняешь,
Из последних силёночек, гордо,
А не ждёшь тихо оттепель в мае.
Да, бывали моменты суровей,
Я в лесах и за 30 ишачил,
Не чихнул, и не дёрнулся бровью,
Был же молод и выпотел драчу.
А сейчас я не тот, я слабее,
Но и пищи для холода мало,
Мы немного, чуть-чуть попотели,
И здоровье для лета осталось.

Как всё просто в очищенном теле:
Всё без слизи, без солей, без шлаков,
И болячки, молюсь – улетели,
Что остались – бить молотом браки.
Молот, нужен, конечно, в духовном,
Там с энергией лютой лукавый,
Он на душу обиженный кровно…
– Бог же нас покаянием правит.
* * *

Отделение тела от духа
Происходит незримо в болезни,
Когда мысли неумолчно кружат,
Тела плоть приковали железно.
Где-то прыгают-скачут спортсмены,
Головой отбивают в футболе,
А в болезни все труп – неизменно,
В голове проясняет от боли.

Но не всем дадут чудо-болячки,
Есть такие, что кол им затесан
На главе, приготовленный ящик,
Но всё прыгают в музыке с бесом.
На таких богатеют аптеки,
Фармацевты химичат микстуры,
Это псевдо подобье опеки,
Но не скроете гримом натуры.
Часть натуры вылазит в болезни,
За соломинку схватит утопший,
Но молиться намного полезней,
Есть такой опыт, с выводом общим.

Корешки много лучше и травы,
В них накоплено силы природной,
Но не всем открывается правый
Этот путь исцеления, годный.
Есть такие, что кол им затесан…
Опять сказка, про белую бяку…
Отделиться при жизни от беса,
Не погибнуть паршивой собакой.
* * *

Принудительной чудо-очистке
Нас подвергнут и без голоданья:
Грязи нет, очищение близко –
Это есть у создания знанье.
Звери сразу в отказе от пищи,
У животных инстинкт, и он лечит,
Что же люди ослепшие ищут,
И взвалили груз боли на плечи.

Чем сильнее лекарство от боли,
Тем и вирус новее и круче,
Не придумать защиту от доли,
Этим будет и крепкий замучен.
Так дано – от глубин всех историй,
Приходили чума и холера,
И народы изведали горе:
На горбу, на желудке и вере.
Где-то, правда, спасенье в желудке,
Где-то долю принять и смириться,
Вера – это, понятно, не шутка,
Да здесь голод – показанный в лицах.

Этим чудом спасались святые,
И не только оковы, но душу.
Все однажды, когда-то, почиют,
Душу всё же попросят послушать.
Чем жила, чем в миру очищалась,
Это есть где-то в ангельском списке,
Да, спасли где-то в теле, но жалость –
Там где пропуск отказано в иске…
* * *

Все мы разные видим картины,
Это, видно, зависит от цвета
Тех очков, что смогли мы надвинуть
На глаза, и от внутренних клеток.
Ну, наружное, это понятно
Не от нас – это мода и вид понта,
Виды клеток? – генетика знатно
Поработала здесь над потомком.

Здесь грехи от Адама и Евы,
Все зигзаги родов, повороты,
Это жребий, бывает суровый,
Он не сразу приходит – вид кроткий.
Это личное дело персоны:
Где, куда направление – вектор,
Здесь очков предлагаются тонны,
И за кадром услужливый лектор.
Он нашепчет, что надо, лукаво,
Он души направление чует,
И не даст рассуждения здраво,
Все враги, что вдалёке от сует.

Не понять нам, что мир многогранный,
Он в очках представляется плоско,
В них чужие заметны изъяны,
А свои, что есть брёвна, не броски.
Поясняется с виду картина,
Если внутренним взором окинуть:
Все слепые пред Богом единым,
Но есть Путь, и он выведет к Сыну.
* * *

Воспою пламя зимней калины,
И её красоту и живучесть,
Обклевали рябину у тына,
Ей же лучшая выпала участь.
Пусть горька она с осени малость:
Улетят перелётные птицы,
И зимой свиристелей дождались,
Снегири предерзнут поселиться.

Воробьи её мало тревожат,
И сороки, те так – любопытны,
Эти сцены оконное ложе
Мне рисует, покажет попытки.
Мне понравились эти театры,
Я ещё посажу – просит место,
И рассады полно, я же знатный
Садовод стал окрестности, честно.
Лучше первым – пусть в малом селенье,
Чем не знай кто и в городе сером,
Неумышленны вышли творенья,
И удача здесь выросла делом.

Можжевельник, калина и шпанка,
Что ирга – по научному виду,
А у нас это изгородь, танком
Её разве что смогут обидеть.
Эти зимние сельские сцены…
Не Некрасов, но родину чую…
Это жизнь, её опыт беЗценный,
С красотой и отрывом от сует.
* * *

Ощущать чистоту, что от снега –
Это вечная русская доля,
Мы простором приучены бегать
Не в горах, где у шведов неволя.
И в Канаде – леса да озёра,
И Аляска – угрюмое царство,
А нам дали до боли простора,
И душа развернулась здесь жарко.

Все слыхали про русскую душу,
Про её широту и сердечность,
Не с фальшивою маской задушит,
А сразит врага честною сечью.
Мы и в Сирии честны с арабом,
С армянином и мал-алавитом,
Там османы с Израилем грабят,
И опять христиане убиты.
Там замешана куча религий:
Фанатизм, англосакские шашни,
И банально – России вериги:
Разгребать и возделывать пашню.

Там нечистые все отношенья:
Компромиссы и курдские сделки,
Там на нефти пирует мошенник,
Но всё зыбко, беЗчестно и мелко.
Убежать нам нельзя – мы в союзе,
Как и половцев, их не оставим,
Мы за честные Божии узы,
Мы за чистую ратную славу.
* * *

Где луна одинокая бродит?
Всё равно мне – итог неизменен…
У души показали мне роды:
Заблужденья, исканья и тени.
Через это чуть-чуть отстраненье
Всё яснее и чище картинка:
И где угол исканья не деньги –
Смысл жизни и нужная инфа.

Сразу видишь и руку Господню,
Он же рядом и сразу подхватит,
И даёт преестественно сходни,
И пути исправленья от вмятин.
Это новый неведомый ракурс,
Через свежие явные факты,
Не на старых поверхностях, раком,
А вперёд продвижения такты.
Неизвестные эти сюжеты
Вылезают в обыденность жизни,
Их не ждёшь, но молитвой задеты
Очень многие важные числа.

Нам механика та непонятна,
Она есть – как зацеп шестерёнок,
Отведёшь ты редуктор, но молот
Всё приблизит, и вновь ты ребёнок.
Познаёшь снова трение ближних,
Кто встречает на этом этапе,
Одиночества атом не лишний,
Он в мозаике будет не заперт.
* * *

Кто подобьем сравнится с Аврамом
И судьбою, из лидеров новых,
У народа тяжёлая драма –
Приложенье в исканьях суровых.
Это мелочь – страданья песчинок,
Там у лидеров – личные счёты,
Там за женщин идёт поединок,
И в конце подготовили отдых.

Против лидера вылезет ропот:
Так велось от времён Моисея,
Их давили и в розницу, оптом,
И расходный песок не жалеют.
Нам запудрили голову братством,
Этим равенством, псевдо свободой,
И откуда бы выбору взяться –
Это лидеры думают годы.
Так казнили с семьёй Николая,
Получили естественно казус,
У державы история злая,
Всё идёт, как положено, с зада.

Бородатый наш лидер иль лысый –
Там не этот убогий критерий,
Кто-то Свыше историю пишет,
Открывает страданию двери.
Всё сойдётся по кругу в Писанье,
И не лидеры – лично ответим…
Злато город – для отдыха зданье…
– Драма, драма и вера с приветом.
* * *

Мы дождались заметной капели,
По чуть-чуть очищаются крыши,
И пускай поезд тронулся еле,
Но мы верим – что зов жить услышан.
И мы верим в весеннее солнце,
Что оно приближает орбиту
Для Земли, с наклонением тонким,
Чтоб не сжечь, и чтоб жизнь не убита.

Всё по-тихому, ласково, нежно,
Не губя и не прошлым потопом,
Через холод вернулась надежда
На плоды и накопленный опыт.
Виноград без плодов – где экватор,
Он без цели растёт, расширяясь,
Да, осталась железная хватка,
Но зачем всем пародия рая…
Этот «рай» здесь убогие строят:
Кто числом, кто количеством денег,
Без плодов – это с выводом двоек,
Что в журнале людей и растений.

Без плодов у нас тоже всё в топку:
Сорняки, паразиты, уроды,
Это явь и селекции опыт,
Это вывод духовной природы.
Да, сурово на севере русским:
Умирали, но снова воскресли,
Видим – Свет идёт лучиком узким,
Значит, будут плоды и без «если».
* * *

Прибираться с пылинками праха –
Это просьба жены перед Пасхой,
Мне не очень-то хочется лапать
Эту муть, но и спорить опасно.
Полежу я ещё на постели,
Половлю вдохновение молча,
Да и силы тихонько слетели,
Мы же нужные поприща топчем.

Прибираться пред Пасхой – святое,
Это праздник души, но и тела,
Утруждение этого стоит,
Не такая уж мелкая мелочь.
Ощущать чистоту мы привыкли –
Это предков старинный обычай,
Не нужны здесь особые крики,
Пропаганда и лозунги-кличи.
Эту тему привили и детям:
Они тоже очистят жилище,
И до внуков дотянем приметы,
Что мы вместе становимся чище.

Так и вместе очистим державу:
Закоулки очистим и ниши,
Этой мути до ужаса, ржавой,
Накопился опасный излишек.
Да, не хочется пачкаться с грязью,
Но так надо – святая примета…
Покаянием ветхое слазит,
А для чистых и Светлое светит.
* * *

Снова мысль про нейронные связи,
А где сам зафиксирован свиток?
Он у ангела в трубочку влазит –
Там и слово, и дело прибиты.
Мы не в прахе же будем томиться,
Где-то блок нашей сущности вставлен,
Там итог зафиксирован в лицах,
Всё прошедшее в поисках дальних.

Мы же ищем всё время мгновенья
Тех страстей, куда выкинут связи:
Там каналы, проходы, деленья,
Копошенья, мечтанья и дрязги.
Не понять это технокартинкой,
Не объять приблизительно, мутно…
И там нет золотой серединки,
Чтоб прибить направленья минутных.
Нас кидает то вправо, то влево,
То к Отцу, то на тёмное тянет,
Это вектор до ада, на Небо,
До святыни иль низко – до мани.

Этот мир – англосакские деньги
Полонили и мысли, и ниши,
Притомили всё сущее тенью,
Где-то Зверь всё в компьютеры пишет.
Зафиксирует где-то шестёрки,
Да, тяжёлый немыслимо свиток…
Обнулить его можно отвёрткой,
Когда мысли о прахе убиты.


* * *

Истерит, как всегда, англичанка,
Мастерица интриг, провокаций,
Они где-то далёко от танков,
Не боятся карательных акций.
Их история тщательно учит –
От владыки морей в прозябанье,
Вот и взяли, придумали случай,
Чтоб обложить нас санкцией-данью.

Понимают – им вломят в футболе,
Да и в Азии мы конкуренты,
Но пока они с Сэмом на поле,
Значит, будут лихие моменты.
Эти змеи не могут не жалить,
Лозунг их – раздели всё и властвуй,
Не для них все святые скрижали,
Они множат запретные страсти.
На наркотик сажали в Китае,
Завозили рабов для колоний,
Истребляли народности – знаем,
Да часть мира от ига их стонет.

Их могущество в хитренькой бирже,
До поры и до время – их мячик,
Мы для них устрашительный призрак,
И одни скажем грозное: «Хватит».
Эти пакости были и будут,
Но от них матереет держава,
Лозунг наш: «Я Тебя не забуду»,
Мы же чувствуем выбор наш – правый.
* * *

Из оврага мир мутный и серый,
По окружности – хмурый, угрюмый,
Может, взгляд это с низа – минутный,
А в другом месте – свежий и юный.
На востоке есть проблески неба,
Там другие у местных виденья,
По-другому их кредит и дебет,
По-другому из сердца крик-пенье.

Может, это один я в овраге?
Нет, доносит весть слабое эхо,
Есть ещё пилигримы на страже,
Им не спится, увы, не до смеха.
Может, мы дефективные души?
А другие жируют и пляшут,
Их вопросы о Духе не душат,
И жуют так житейскую кашу.
Но придёшь с покаянием к храму,
На алтарь свою душу положишь,
И увидишь огромную яму,
Прямо к горлу приставленный ножик.

Позади, впереди, слева бездна,
И лишь вправо немного окошко,
Там тропинка крутая для бедных,
Кому мира плясания тошны.
Из оврага и Свет нам дороже,
Вожделенней и радостней Песня,
И Господь непременно поможет–
Воскресеньем и Пасхой чудесной.

* * *

Ну, не помнят места человека,
Пусть из камня построит жилище…
Не о хлебе насущном опека,
Вавилона признания ищет.
Тоже строили мощную башню,
Высотой и масштабом поболе,
Пирамидам же время не страшно –
Относительно глиняной доли.

Забываем, что сами из глины,
Мы задуманы так, преходяще,
И что прах наш по атому сгинет,
Пусть положат хоть в каменный ящик.
Что останется – память в Писанье,
Имена там от века до века,
Не сотрутся те вечные знанья,
Это вам не блистающий декор.
Пирамиды уже ободрали.
Растащили обшивку их – мрамор,
Постоят ещё в дальние дали,
И провалятся с временем в яму.

Там где башня – отныне болото,
И немного остались руины,
От народов, их сильного пота
Не осталось ни буквы единой.
Так нам что, не сажать и не строить,
Не творить и не думать о славном?
Пусть всё будет усиленно втрое,
Но при этом и помнить о Главном.
* * *

Актуальны весенние крыши:
Этот груз многотонной громады,
Он в затылок угрозою дышит.
Оборвёт и сломает всё разом.
И не едет подмога, ребята
Отошли в мир иной и далёко,
А снегов нынче высь необъятна,
Будет сердце томиться и ёкать.

Да и время – с утра не проснуться,
А с обеда – по новой утянет,
Притяженье земное не шутка,
Где былой мой и бодрый румянец?
Этот труд только издали страшен,
А поближе есть куча отличий:
Он без наста, берётся прекрасно,
И летит книзу пуганой дичью.
Есть подмога – мой кожаный пояс,
Передышка – чтоб ровно дыханье,
И на крыше мы с Господом двое,
Я молюсь и гребу неустанно.

Что ещё нам в посте актуально:
Две недели до Пасхи великой,
Как остаться сугубо лояльным,
Не уйти снова в гульбище дико.
Всё тихонько, спокойно, ровнее,
Не по силам не вывалят ношу,
Всем бывают этапы больнее,
И летает поблизости коршун.
* * *

Воскресенье – и свечи зажжёны,
Это связанный с вербой обычай,
И по миру стоят миллионы…
Нет, поменьше – Бог избранных ищет.
Много званных, но избранных мало,
Кто покинет – до края корыто,
Оправданья – дела и усталость,
Лучше вниз, по дороге избитой.

Мы впервые услышим: «Осанна»,
Дети встали пред входом Мессии,
В уравнении несколько данных
И века их не можем осилить.
На Руси это тысячелетье
И ещё приближённо лет тридцать,
Мы давно уже в теле, не дети,
Но ведём себя в образе фрицев.
Мы на нашей земле оккупанты,
Потребители благ и ресурсов,
Где от веры на окнах в ночь лампы?
А их нет, как и чёткого курса.

Мы на нашей земле паразиты,
И нам памятник – мусорный пластик…
Это было, потопом убиты
Помудрее нас люди и власти.
В тех эпохах всё было покруче
И там мозг был не так изувечен…
Но мы помним, Господь наш замучен,
С верой жжём покаянные свечи.
* * *

Где нашёл буквы в нужное Слово
Наш учитель великий Мефодий…
Воля Бога решительный довод
Сразу дать и Писанье, и слоги.
Он нашёл где-то в Корсуни книги,
И ему приоткрылись те знаки,
Праславянские отзвуки-блики,
Но и мысль не придёт в плагиате.

Сразу всё и осилили дети,
Эту базу – церковнославянский,
Это цель единением встретить
Снова Господа – дар постоянства.
Как бы ни были страшны расколы,
Но язык непреложный и вечен,
И на нём учит вечная школа,
Этот груз нам навеки на плечи.
Не дойдёт эта связь либералам,
Ни фанатикам, прочим иудам…
Это злато и весит немало,
И на нём мы Христа не забудем.

И наш русский из этого корня,
И пускай его бесы корёжат,
Он останется вечно задорным:
БеЗпрерывным, в беЗсмертие гожим.
Православие истину явит,
Дух и буква навеки хранимы,
Постоянство – для Господа славы,
И народы сольются едины.
* * *

По горам раньше мчались мальчишки,
У нас склон у ключей крутоярый,
Там проблема подняться до вышки,
И ребята катаются с паром.
Есть избушка – струя ключевая
Не замёрзнет в любую погоду,
До оврага тропинка кривая,
И вода наполняет колоду.

Где теперь эти парни-мальчишки?
На деревне есть пара девчонок,
Им автобус гоняют с излишком,
И конвой предусмотрен законом.
И конвою, понятно, не платят,
Символически несколько рупий,
Их – поставить заплату на платьях,
Но диктат возражений не любит.
Раз не нравится – кинь заявленье,
Для порядка другого заставят,
И нужда и законы здесь тенью,
И найдут, кого выставить с края.

Не напрасно, не с дурью, не криво,
Раз с детьми – в демографии яма,
А мальчишки – для Родины сила
Не рождаются что-то упрямо.
Кто страну заслонит своей грудью?
Уповаем на Господа волю…
Даст нам технику мощно и чудно,
И девчонки сгоняют на полюс.


* * *

Этот день – искушений, препятствий,
Незаметно проходит, особо,
В середине недель, любит прятки
И всегда в испытаниях новых.
Плохо помним мы страстную среду,
Этот день от Христа отреченье,
Там предательство, трусость и бегство,
И ничтожный серебряник, деньги.

И по жизни нам деньги – проверка,
Где достать и куда их потратить,
Это, может, и низкая мерзость,
И спасенье больного в кровати.
Это воздух и кровь, и удушье,
Это стимул и пень преткновенья,
Кто и что нам нашепчет на ушко,
Что потом режут в панике вены.
В Слове Божьем кончают осиной,
А у нас много способов разных:
Подзаборно с блевотиной псиной
И свиньёй, пусть помытой и важной.

Искушенья на страстной неделе –
Это пик дела ангелов чёрных,
Мы её на кусочки не делим,
Это блок – испытанье упорных.
Мир её в суете не заметит,
И проверку пройдёт без препятствий,
Не нужны ему проблески Света,
Здесь, сейчас важны страсти и яства.
* * *

Бедолаги – кто чуда не видит,
И оно их не ждёт и не ищет,
Но он есть и присутствует идол,
Что закрыл им духовную пищу.
Можно умным и мощным поэтом
Закрутить сложный стих под завязку,
Не придраться ни к букве при этом,
Но на выходе тина и ряска.

Не придёшь с этим к праведным Судьям,
На Суде им на стол не положишь,
Не поймут в вдохновении трудном,
Раз пропитано мутью и ложью.
Там извечна вселенская правда,
А не местные жгучие страсти,
Через сердце проверенный автор,
И в корзине словесные яства.
В топке там триллион словоблудий,
То, что здесь вознесли гонораром,
Там другие критерии судят,
Даже то, что творилось здесь даром.

Через сердце и душу все строки,
Хотя ангел и устно запишет,
И ответы строги и жестоки,
И неважно – кто громче, кто тише.
Чудо будет – кто ждёт и в молитве,
Тем глаза наш Господь приоткроет…
Вдохновенье в незримой подпитке,
Ощущенье, что авторов двое.
* * *

Что мы в пятницу скорбную помним?
Очень мало про боль и распятье,
Как давно это было под солнцем,
А здесь жизнь распахнула объятья.
Здесь свои типажи и детали,
Искушения в мелочах жизни,
Это где-то святые взлетали,
Сопричастные памятью ближней.

А у нас это где-то далёко,
Как Эллады преданья и мифы,
И мы ждём в виде праздников окон –
Прикоснуться и нам датой цифр.
Здесь немного кто помнит детали:
С кровью пот и пути на Голгофу,
Крест и пятница парою встали –
Навсегда, в память помощью оку.
Крест всегда на груди, на иконах,
Значит, пятницу тоже мы помним:
Подсознательно – муки и стоны,
Эту быль из Библейского тома.

Но всегда искушенья и страхи
В эти дни непременно от чёрных,
А для публики ближе рубахи…
– Помоги, Боже, в памяти твёрдо.
– Помоги, Боже, рядом разбойным.
– Помоги, кто поодаль, но с Мамой,
Кто придёт от души неспокойной,
Сораспяться постами упрямо.
* * *

Православные чтили субботу –
От начала в постах послабленьем,
Но один день особый, ни йоты
Не получите в плоти за деньги.
Этот день есть на страстной неделе,
Даже в Праздник он строг и суровый,
С Благовещеньем рядышком сели,
И обычай здесь древний, не новый.

Этот день был для плача, покоя,
Сам Христос прожигал плащаницу,
Это ядерный синтез спокоен,
Здесь наука и техника в нищих.
По преданью сходил Он до ада,
Там Адама и грешников вывел,
Всем усопшим, кто с Богом, отрада,
И живущим, пока что, на ниве.
Все кто рядом с Ним были – те в плаче,
Он в пелёнах, и камень у входа,
Там и стража, народ озадачен,
Но собрались все вместе в невзгоде.

Не до пищи им было, все в горе:
Кто терял самых нежных из близких,
Там и Мать, и родные без спора,
И другие, кто слушал, из чистых.
Там отсев был жесток и суровый:
Трясуны и предатель – те в шоке,
И другие, кто в плоти оковах
Не заметили Жизни и сроков.
* * *

Семя гибнет при сеянье в землю,
Так и люд потихоньку отходит,
Но святые у Бога не дремлют,
А в молитве нездешние годы.
Там и время, и сроки другие,
Рядом связь через тысячи поприщ,
Мы незримо с святыми сдружились,
И там слышат молитвенный окрик.

Через связь Воскресенья Христова
Они тоже, мы верим, воскресли,
И живут, и услышать готовы,
Есть примеры в общении тесном.
За две тысячи лет много эха
Донеслось из незримого мира,
Есть святые – достигли успеха,
Их молитвы – то семя на вырост.
Нам реальны схождения чуда,
Христианство копило примеры:
Исцеленья, паденья и удаль,
И сейчас в подражании первым.

Православных всенощные бденья –
Это в горнице ждущие Духа,
На них пламенем, а на нас тенью,
Но упорны мужи и старухи.
Так стояли века и так любят,
Что Дух Свята отдельно получат,
И Тебя никогда не забудут,
Всем по чину Величество Случай.



* * *

Отчего прижились здесь евреи?
Мы и думать привыкли на фене,
По другому и думать не смели,
По-иному и жить не умеем.
Кто нам всучил таких провожатых:
Управленцев, захватчиков красных?
А мы были подобие ваты,
Нас прессуй и уродуй согласных…

Выбивали сознанье ГУЛАГом
И крестьян загоняли в колхозы,
Но кибуцы не стали здесь благом,
Ну, не тот интеллект, не похожий.
Потом сами себя изводили,
Как голодные крысы в бочонке,
Это бес противления в мыле
Раздавил их лукавой ручонкой.
Не гожусь я ни в антисемиты,
Не желаю народностям злого,
Но я вижу народ наш разбитый,
И историю вижу чрез Слово.

Мы расхристаны, феня – без страха,
Золотого тельца обожаем,
Каждый мнит себя – минимум графом,
Мы испорчены равенства «раем».
От евреев нам древняя Пасха,
Но с Христом и в значении новом,
Так бывает в истории часто,
Всё на круги своя и по Слову.
* * *

Кто же наш прокуратор отныне?
Мы же тоже Христа дораспяли,
Только санкция с Запада хлынет
И у нас слабо с мышцей из стали.
Так на это расчёт и ведётся,
Разбегутся все слабые, мышью,
Коль нависнет огромная плётка,
И от страха притупятся мысли.

Ничего нет неясного в мире,
Всё на круги своя, так от века,
Роль дана и народ наш беЗсилен,
Но всегда есть в конце подоплека.
Где-то верные молятся люди,
И Господь их молитву услышит,
И случается чудо из чуда –
Воскресает надежда от Высших.
Воскресает распятое в муках,
Воскресает без сердца, без крови,
Не поймут это толстые, в туке,
Что для нас это подвиг особый.

Вера вытянет нужную песню:
В ней найдутся и мышцы и мысли,
И держава, мы верим, воскреснет,
Так сказали пророки и числа.
Прокуратор – он нужен, наверно,
Как уйти нам от ветхого Рима,
Третий Рим – он здесь важен без скверны,
Чтобы вера и дело – едины.
* * *

Прилетели к нам чёрные птицы,
У них голод и держатся стаей,
Здесь скворцы предерзнут поселиться
У людей, и в луга не летают.
Там нет пищи: снега, да озёра
Подо льдом, поросль, разные травы,
А здесь больше земли среди сора,
И их тянет высокий брег правый.

Так и бесов к нам тянет подпитка,
Здесь наводят они искушенья,
Эти чёрные прыгают прытко
В наших мыслях, в сознанье без лени.
Нет ни чуточку пятнышка света
На скворце, так и бесы, как дёготь.
И кто с ними играет раздетый,
Тот пожнёт и гордыню, и похоть.
Всё здесь похоть очей, похоть плоти,
И житейская гордость в придачу,
Это дали нам знание против
Черноты, чтоб искали удачу.

Оградим плоть постом и молитвой,
В ясном Свете притупится гордость,
Чёрным бесам не будет подпитки,
Будут тыкаться хитренькой мордой.
Кружат злобные чёрные стаей,
Но мы знаем, что будут другие…
Кто Весну и Рассвет ожидает –
Отразит любой с чёрными вылет.
* * *

Весь комплект под окном птичек местных:
Воробьи, снегири со скворцами,
Они вместе сошлись, если честно,
Так впервые, их видел частями.
Здесь вороны ещё, да сороки,
Иногда прилетят свиристели,
Постоянно ли, в разные сроки,
Все снуют, как бы вроде при деле.

Что я в городе видел? Да транспорт,
Шёл общественный, фирменный, частный,
Под окном остановка, там танцы,
Пассажиры вели ежечасно.
Тоже все при делах, в судьбах разных,
А машины мелькали, как тени,
Что их ждёт всех на улицах грязных?
Там комплект: пропитанье и деньги.
Кто за славой в полёт устремился,
Кто тоску заливает дорогой,
Кто катается с крашеной милкой,
Кто в делах обязательных, строгих.

Но у птиц есть инстинкт размноженья,
А у нас это где-то в заначке,
Суетимся, бурлящая пена:
Деньги, милки, наряды, да тачки.
Здесь над птицами – коршун, да филин
Нависают ужасной тревогой…
Для чего в этом мире мы жили?
Чтоб прийти в покаянии к Богу.
* * *

Огоньки и без цели дорога,
Так бывает по жизни и часто,
Получается многое трогать,
И душа бродит в поисках фактов.
Хорошо если вопль услышишь,
И начнёшь потихоньку копаться,
Отсечёшь резко в поисках лишних,
И дойдёшь сходу к сёстрам и братцам.

Но такое бывает не сразу,
Не со всеми, у всех по-иному…
Ты в душе сформулируешь фразу,
И попросишь ответов, раз тонешь.
И Господь непременно ответит:
Приоткроет и двери, и смыслы,
Всем открыта дорога до Света,
И подскажут, что правильно, Свыше.
И такое бывает: рецептов
Не дадут нам по жизни готовых,
Здесь упорство, сближение цепко,
И спадут постепенно оковы.

Огоньки – как их много в дороге,
Где-то ждут, а кого-то не очень,
Все нуждаются в истинном броде,
Свыше ждут – каждый лично захочет.
Огоньки все чужие, и даже
Есть опасность от их приближенья…
Но один Огонёк душе скажет:
Здесь спокойно, Любовь и нетленье.
* * *

День отдания Пасхи воскресный,
А у нас умерла датой мама,
Мы не поняли истинной песни
И дошло отпеванием в храме.
Там собралась почти вся община,
В эту Пасху, как Радость усопших,
Всё пропели достойно, по чину,
По обряду, по правилам общим.

В чистом саване, с лестовкой белой,
И без пятнышка тени на лике,
Нам пример и подпора на деле,
И нездешние, тайные блики.
Кто слыхал – может плакать покойник?
А мы видели слёзы живые,
На последних аккордах к «Достойной…»,
После крышку забили на вынос.
Там слезой умывались и дети,
И родные слезу пропустили,
Пожалела нас бедных на свете,
Что ещё остаёмся, без силы.

Пасхой брат отошёл, без страданий.
Как уснул, дали опухоль мозга,
И опять – как урок поздне-ранний,
Что молитесь за всех Судьям грозным.
Эти факты для нас – как наука,
Есть письмо для живых чрез усопших…
Даже стих сотворился, как штука,
Может, кто-то услышит средь общих?
* * *

Как мне жалко народ дней последних,
Он совсем ослабел и без силы,
И не видит опасности бедный…
– Дай нам, Боже, чтоб верным открылось.
Чтобы дали гудок – где опасность,
Средь текучки не видно где мины,
Где зелёный в сигналах, где красный,
Чтоб один выход – нужный, единый.

У Креста молят братья и сёстры,
И не видят всех грозных знамений,
И у ближних текучка, то острый
Грипп, предтеча концов незабвенных.
Как легко подхватить нам заразу:
Из экрана, чрез крохи общенья,
И впустить разрушителя-язву,
Через пищу, просмотры и чтенье.
Через просто, как воздух, дыханье,
Через дань привыканья, привычки,
Через просто спокойное спанье,
Через то, что наш дух обезличен.

Нас ровняют, ломают, утюжат,
Создают ситуации фоном,
Мало кто бдит, с молитвою дружит,
И создал в страстных помыслах зону.
Сохранить доброты надо крохи,
И прикрыться молитвой, как шлемом…
Мысли в теме, тревога и вздохи,
Но и Пасха с Крестом незабвенны.
* * *

Не видать за деревьями леса,
Этот мир он из множества множеств,
Где-то в сектах деревья в затёсах,
Но картину из крошек не сложишь.
Этот мир в совокупности фактов:
И текущих, грядущих и прошлых,
И молитва – реальный редактор,
Изменяет мир чисто, не пошло.

Измени мир – себя изменяя,
Это просто, но мир не поверит,
Не поймёт – где несушка, где яйца,
Что нас всех сотворили не звери.
Это в нас всё заложено Свыше,
Сотворение движет прогрессом,
Но здесь палка в концах – есть, кто дышит,
Есть, кто верит в другие процессы.
Нам чуть-чуть тот процесс приоткрыли:
Через чудо, молитвы к иконам,
И святые взлетали на крыльях,
И лечились горючие стоны.

Всё по кругу – весь корень в истоках,
У детей – возвращение к маме,
У лесов – пробуждение соков,
У держав – возвращенье на Камень.
Не видать очень многих деревьев,
В прошлом стран величавых и грозных…
Лес растёт для Суда Книги древней,
Или семя даст, всходам не ложным.
* * *

Очень горько – Цусимские волны
Не дают мне доселе покоя,
Там народ наш свой подвиг исполнил,
Но им выпала скорбная доля.
Этой доли потом будет много:
На Гражданской и две Мировые,
Это в крупном, а мелочь не трогай,
Там застой, перегибы кривые.

Всё не так, как хотелось бы видеть:
Есть простор и умы, и ресурсы,
Но в соблазн вывел равенством идол,
И играли лет семьдесят в дурку.
Что построили: муть и химеру…
Где основа, фундамент и скрепы,
В чём духовно на веки примеры?
Прозябанье и мумия в склепе.
Это было – был древний обычай,
Тоже строили век пирамиды,
Возвели в божество имя-личность,
И на многое строили виды.

Там песок и трава, и болота,
И из памяти – максимум имя,
Ни к чему это – звук с позолотой,
А внутри это прах и пустыня.
Очень горько в истории вехой
Промелькнуть. В чём же участь народа?
Но страданье и Крест не помеха –
Воскресать, и быть с Богом, поодаль.
* * *

Что мы видим: есть чёткие рамки
И палитра из темперы строгой,
И из пикселей точки и ямки –
Это мысли рассеянно бродят.
Есть размер ¬ это десять и десять,
Сверху вниз – это семь словостиший,
И сюжет наподобие лестниц,
Или плиток – ходьбы без излишеств.

Как сама возникает картинка?
Непонятно и время не ясно,
Это ночь или дня серединка,
Полусон, полуразума часто.
Или утро сегодняшней песни,
Началось – слабо признак забрезжил,
Еле строки ложились на место,
Но почувствовал веру с надеждой.
Очень плотные тёмные шторы,
Но есть щель и достаточно света,
И внутри проясняются взоры,
Есть доверие к партиям спетым.

Это лестница всходов на Небо,
Это плитки ходьбы без опаски,
Не в насущных стенаний потребу,
А нужда в воскресении ясном.
Рядом тёмный есть мир – очень строгий,
Но есть Свет и Его не заглушат…
Вот и форма картины – Дорога
И я странник имеющий уши.
* * *

Наступила весна – да на горло,
Сразу вылезли шилом проблемы,
А силёнок немного, но гордый
Мой замах в садоводстве – есть темы.
Дожидаются сотни прививок,
Семена разных видов – посева,
Пересадка, посадка на диво
Разных разностей – травно и древом.

И реви, не реви – надо делать,
Успевать и с погодой, и в сроки,
Для плодов изобильных и спелых,
Для здоровья и взглядов широких.
Можжевельник размножить из семя,
Ныне план есть такой, для подарков,
Ищем груши для местных – век тема,
У нас нет их, здесь сильно не жарко.
И порядок везде нужен славный,
Не люблю безобразий в природе,
И гармонию чувствую в Главном,
Когда дух и душа не на взводе.

Сложил труд на Пасхальной неделе,
В воскресенья – всегда отдыхаем,
Успеваем в молитве и в деле,
Подремать, и в беседах за чаем.
Наступила весна – это радость,
Созидание, творчества мука,
Кто творил – знает трудность и сладость,
Есть гармония – с Богом наука.
* * *

Оттолкнуться бы надо, но тема
Не приходит, и климат здесь хмурый,
По ночам минус, днём есть проблема:
То циклон, то снега с перекуром.
Потом выглянет бешено солнце,
И начнёт прижигать излученьем…
Как вписаться, где будет оконце,
И успеем ли мы, в чём везенье?

Это муки творца-садовода,
Что же делать, моё ли призванье?
Но в другие пенаты нет входа,
Здесь открыты какие-то знанья.
И земли очень много хорошей,
И воды под давлением вволю,
Но в трудах ограничен – не лошадь,
И с сортами, пока что, готовлюсь.
Есть, конечно, успехи и сдвиги,
Но всегда горизонт убегает,
Но мне впору мечта и вериги,
Не хочу лежать в ауте, с края.

Это фон – наполнения жизни,
В чём же корень – творцом-стихоплётом?
Или в храме, но я не подвижник,
Чем спастись – покаяньем ли, потом?
Оттолкнулся давно – Божьим Словом,
И давно знаю светлую радость…
Это в Пасху гореньем готовый…
– Сладость, сладость, духовная сладость.
* * *

Кто мы есть? Мы творцы? Паразиты?
Но историю делают камни.
А они мегалиты – отлиты?
Или как то ещё? Не руками…
Примитивные палки-копалки
Отдыхают при виде тех блоков,
И людей, и животного жалко,
Невозможно творить так глубоко.

Там мозги применялись не наши:
Технологии выше и круче,
Так и череп с полметра расскажет:
По иному он в жизни обучен.
Люди жили до тысячи, здравы,
Да и годы там были другие,
С кислородом и быт не отравлен,
Но духовно больные и злые.
Их сравняли жестоко потопом,
Только шесть индивидуумов генов,
И некрупных при этом, чтоб оптом
На ковчеге их вырвать из плена.

Нам потопа не будет, нам пламя
По отдельности, войны, болячки,
Но и вряд ли возьмём в сумме память,
У руля кто – погонят, как клячу.
Всё там знают, но сделать не смогут.
Всё идёт по пророкам и бунту,
Не сменить перед пропастью ногу:
В воскресенье кто верит и хунту.
* * *

Для чего нам земные экстримы,
Их размножилось разных и сложных,
Где безликие, где-то есть имя,
И где место им в замыслах Божьих?
Напряжение мысли и мышцы
Нам дают даже в мирное время,
То случайно, то собственно ищем,
То одни, то в компании делим.

Это пики земных испытаний,
Их дают даже в мирное время,
А в войну, когда рушатся зданья,
Что мы есть ¬– наполнители темы?
Там есть ужасы, много убитых:
И случайно, от ран и болезней,
Кто создал этой участи свиток,
Где напрасно, где очень полезно?
Все итоги нам время покажет,
Это если глобально обхватим,
А на личностях – блеском и сажей
Отразится, иль сгинет в кровати.

Здесь философы перья ломали,
Разбирая текущие страсти,
Где умом постигая детали,
А где Свыше им дали участье.
Всё же есть где-то замысел Божий,
И Случайность и Рок псевдонимы…
И экстримы победой похожи,
Пока плоть и душа неделимы.
* * *

Отчего эта часть яко тундра.
И не видно ни птички на древе,
А другая – кусты, и не трудно
Увидать соловья при распеве.
Есть какие-то тайные знаки,
Или здесь человек при хозяйстве
Эту грань и черту обозначил:
От нужды, чертежа иль зазнайства.

Отчего и в душе мы такие:
Кто пустой, не увидите жизни,
Заливается кто-то при диве,
Кто вопит, кто-то хряком до тризны.
После нас будет тундра, пустыня?
Или где-то останется древо?
И вопрос задаётся не ныне,
Он всегда так стоял при посеве.
Что мы сеем? Есть сорные травы,
Или что-то полезное люду…
Есть примеры про давнюю давность –
То святые по миру повсюду.

Они встали могучею кроной,
И в листве укрываются птахи,
Оградив всех мольбой и законом,
Одевая на бедных рубахи.
Как же жить в искушениях – молча?
Или грудь нараспашку – полундра…
Для людей, по законам ли волчьим?
– Тундра, тундра, пустынная тундра…



* * *

Как увижу циклон над Россией,
Так не знаю, что думать, всё хмуро…
У нас часть без дорог, некрасиво,
А где строят всё в трещинах – дурость.
Там где старые тракты всё в ямах,
В них стоят, ждут ловушками, лужи,
А народ всё калечит упрямо,
Не от них сотворён этот ужас.

На роду эта запись державы,
Дураки и дороги – всё вместе,
Для чего, где и в чём мы неправы:
Расстоянья, экзамены, тесты.
Но, быть может, плохие дороги
Закрывали народу соблазны,
По местам чтят обычаи строго,
Где проезжие жулики – грязно.
У России есть свой Управитель,
И дорога ей в мире иная,
Пусть не воет в провинции житель,
Свыше правила трения знают.

Удержать, защитить, ограничить –
Без конца территорию в рамках,
И спасти от сетей неприличья,
Помогали ухабы и ямки.
И циклон – это жизнь, а не горе:
Оживит и посевы, и пашню…
И держава воскреснет, нет спора,
И духовную выстроит башню.
* * *

Ночью тоже нам хочется света,
Зажигаем обыденно лампы,
И гулять можно смело средь веток,
Не боясь привидений из замка.
Много нам электричество может:
И помочь, поддержать и утешить,
Вмиг развеется день непогожий,
И ночами не явится леший.

Хотя леший давно при квартире:
Он в экране и в гаджетах разных,
Он и в книгах, и в песнях задира,
Он везде в своём облике грязном.
Он обыденно лается матом,
Сигареты, вино его хобби.
Он на троне, довольный, проклятый,
Его в ночь не отправите в гробе.
Он и ночью, и днём при параде.
Его время и места довольно.
И Господь далеко и не грядет.
Так внушил он и это нам больно.

Нам для ближнего чуточку света
Отыскать, показать эту вечность,
Провести среди терния деток.
Не оставить в потёмках увечных.
Ночи мы по молитве осветим,
Зажигая мир крестным знаменьем.
И мы верим, получим ответы –
Через пост и духовное чтенье.
* * *

Снова Сирия втешилась в темя:
Там шииты с потомком пророка,
И сунниты с Кораном, их тема
Это всё толковать, даже сроки.
Там за ними большие фигуры,
Всюду нефть и деньжищ преизбыток,
И ракеты сегодня не дурость,
Могут вдаль долетать очень прытко.

Там на юге есть корень проблемы,
И на севере – Турция, курды,
И Россия с Америкой делят
Кость, да свора там мутных.
Никому не уйти: все в завязке,
Есть оружие, деньги и люди,
Никого не волнует свет ясный,
При своём все, но Свыше всех судят.
Их свела там незримая Сила,
Это видели раньше пророки,
А мы здесь, нам бы жизнь не тужилась,
Но пошли пробуждения соки.

А у нас кто-то близкий военный,
Кто в запасе, кто сам при погонах,
Есть пророчества – женщин оденут
Тоже в форму, планетные стоны.
Стонет всё – небеса и природа,
Катаклизмы, в политике дрязги…
Кто с молитвой – колпак будет сводом,
Остальным же творить дело в грязном.
* * *

Мы, похоже – навозные черви,
Копошимся без света, без цели,
Кто-то вылезет сверху и первым
Себя сразу наделом наделит.
Остальным – экскременты и мусор,
ГэМэО и немного икринок,
Что из нефти, как дикому бусы,
Чтобы думал, что с первым единый.

Но не так всё идёт у России:
Натуральное прёт из сознанья,
И враги снова в бешенстве, злые,
Как добить нас? – от беса заданье.
Но встают Православные храмы,
И кресты на Поклон, по границам.
Скиты есть и монахи упрямы,
Староверов упорные лица.
Для врагов это мощь и твердыня,
Не пройти ни ракетой, ни танком,
Это будет во век, присно, ныне,
Пусть ведут свои злобные танцы.

Православные тянутся к Свету,
Ясно цель – через Крест воскресенье,
Есть смиренье, их в вере примета,
И в молитве – трезвленье и бденье.
Кто червяк, а кто в кокон надежды,
Облечётся Любовью и верой,
И воскреснет, получит одежды-
Есть Христос, Искупителем первый.
* * *

Как не дать для просящего что-то,
Это заповедь – выполни строго…
Постигается опытом, потом,
И не здесь подбивают итоги.
Эти мелочи в странствии жизни
Возникают всегда, постоянно,
И порой с искушением низким:
Где-то корысть, нужда, в чём-то планы.

Это тонкая, в целом, наука
Для души – отшлифовка всех граней,
И сперва выполнение мука,
Как отдать? – где немного отданий…
Но Господь, если верные, учит
И в другом возмещает ущербы,
Да и всё здесь текущее Случай,
А нас Случай для блага содержит.
Там глубины высокого плана,
А народ наш простой, неучёный,
Всё-то просят, нужда неустанно,
А им надо и штуки, и тонны.

Да мы все здесь просящие что-то…
Мы у Господа милости просим,
И там строго, и спросят не оптом,
А конкретно за случаи точек.
Как просить и с каким выраженьем,
Если сами чего-то зажали…
Мы в Христе и Его отраженье.
– Дали, дали, духовные дали.
* * *

Про какие-то странные «Крылья»
Нам пропел в роке песню Бутусов,
Они вряд ли в реальности были,
Но их жалко, хотя мы не трусы.
При пожаре на Бога надежду
Возлагать надо и на пожарных,
Всё же «Крылья» мне нравились прежде,
Я их пел в караоке отважно.

Караоке сломался, а крылья
Не видны у моей половины,
Она очень земная и были
Ей заботы одни – осень-зиму.
И весной посевная – забота
Вылезает, умножим в квадрате…
Уберечь от надрыва и пота
Надо бы, с пожеланием: «Хватит».
Летом тянет на юг их под Сочи,
Пусть летят и прогреются, крылья
Им нужны, и мы веруем очень,
Что и здесь не случайны усилья.

Через даль расстояний природа
Им родная покажется раем,
Пусть зима у нас жжёт по полгода
И работу мы потную знаем.
Дети с ней выезжают, погреться,
Так и им надо крылья надежды,
Крылья надо – немного им в детство,
А мне крылья – открыть в духе вежды.
* * *

«Деревянные церкви» – есть песня,
Её спели нам – «Чёрное кофе»,
И с ней ряд фотографий чудесных,
Что в анфас сотворились и в профиль.
Очень мощное действие вместе,
Там с такой виртуозностью храмы,
Поражён я и автору – чести
Надо дать, постарался упрямый.

Я про сам интернетовский ролик,
Он нас свёл с деревянною Русью,
И напомнил про память, до боли,
Не везде сохранились мы к устью.
Есть и мерзость конца, запустенье,
У нас храм деревянный укором,
Стал на площади грязною тенью,
Никогда не порадует взоры.
Разбежалась та паства по свету,
Нет корней, есть одно населенье,
Очень жалко в рассеянье деток,
Тех, что есть, жалко – водка, да деньги.

Но есть Корень, и чудо приходит:
Есть ростки – есть мечеть, есть часовня,
Староверов моленная годы
Уст

  • Currently 0.00/5

Рейтинг стихотворения: 0.0
0 человек проголосовало

Голосовать имеют возможность только зарегистрированные пользователи!
зарегистрироваться

 

Добавить свой комментарий:
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи
  • Алекс Тим    дата:2018-02-24 22:24

    комментарий отредактирован автором комментария
  • Алекс Тим    дата:2018-02-26 14:02

    комментарий отредактирован автором комментария