12 часть цикла

Стихи нового творящегося в эти дни цикла, первая часть(всё не входит
http://stihidl.ru/poem/325217/ )
вторая часть http://stihidl.ru/poem/325235/
третья часть http://stihidl.ru/poem/325255/
четвёртая часть - http://stihidl.ru/poem/324680/
пятая часть - http://stihidl.ru/poem/326862/
шестая часть - http://stihidl.ru/poem/328100/
седьмая часть - http://stihidl.ru/poem/328719/
восьмая часть - http://stihidl.ru/poem/329716/
девятая часть - http://stihidl.ru/poem/331118/
десятая часть - http://stihidl.ru/poem/332711/
одиннадцатая часть - http://stihidl.ru/poem/333524/


с 383 стихотворения - новая четвёртая книга "Обновление мира"
с 478 стихотворения пятая книга "Воскресение"
с 591 стихотворения - шестая книга "Живые капли"

Эта часть с 621 стихотворения


* * *

Был Папанин когда-то в героях,
Пароход утопили под льдину,
Водопьянов их вывез, построят
Люди много чего невредимы.
Вавилонскую башню не дали
Им свершить, там не дали доехать,
Коммунизм им построить осталось,
Но и здесь не сошлось – всё помехи.

Остаётся как ранее – хаос,
Это рынок – свои где законы,
И где главное – сильного право,
Он и цену назначит патронам.
Но и здесь всё как волны – неровно,
Эти кризисы – суд это местный,
Хотя есть непонятность – готовность
От людей ли, от Бога – где честно?
Восстают и как волны народы,
Эти готы и гунны, безлики…
Сколько их появлялось без брода:
Утонули, ушли, как возникли…

Часть их славы осталась как камни,
Мегалитов холодное тело,
И осталась людей древних память:
«Шестоднев» – о творении дела.
И мы помним и Еву с Адамом,
И о Ное никак не забудем,
До скончания века упрямо
Эта память продлится, не судим…
* * *

Выбирать «Деревянным бушлатом»
Нашу веру – так кажется внешним,
Там посты и грехи все в заклятом,
То ли дело – свобода потешным.
Надо весело жить, припевая,
Чтобы все горизонты – далёко,
Ну, подумаешь – падают с края,
А мы жить будем долго, без срока.

Но уже все прописаны даты,
И у каждого личный свой финиш,
И какой бы кто ни был богатый –
Смертный час ты куда отодвинешь?
И такие накоплены факты,
Что уже погрешили – довольно,
Но, увы, здесь доходит до драки –
Когда вера с политикой, больно.
За примером: не дальние дали,
Рядом в Киеве мутится свара,
Что там сварят – там рожки остались,
Их варить будут с ножками в паре.

Что там выберет местный политик,
Здесь народ, как ничто, как собака,
И ей кость и команду грызть нити,
Что ещё остаются, однако…
«Деревянный бушлат» у нас общий,
И никто никуда не слиняет,
Поворкуют с другими, не ропщем –
Выбирают достойных для Рая.
* * *

Боевым очень длинным фиордом
Этот цикл, что ведёт к Океану,
И назад нам нельзя, там ждёт морда,
Вправо-влево нельзя – стены встанут.
И мы мины все тщательно тралим,
Вглубь кидаем глубинные бомбы,
Но обходим опасные скалы,
А о Выходе истинном помним.

Он всегда впереди нам в тумане
Очень ярко и явственно светит,
И давать нам стихи не устанет,
Я же чувствую темы приветом.
Они сами приходят и строки
Возникают незримо – откуда?
Из катренов семи – не коротких,
А уж смысл на концах – неподсуден.
Там по Библии чётко и строго:
По канонам, догматам, обрядам,
Это всё к Воскресенью дорога,
Очень ясно о многом – не разом.

Есть свои средь стихов повороты,
Даже сон им не даст остановки,
Он предвестник духовной работы,
А на выходе с формой готовой.
Боевым очень длинным фиордом –
Мы и вехи другому оставим,
И распишем в деталях, не гордо,
Что нам дали пред Выходом в дали…
* * *

Мы обычно в греховном болоте,
Но по вере – броня, и выходим,
А мечом над болотом охота,
Загоняет всех в грязь и по ноздри.
Но броню надо мыть – чем же будем?
Лей из кружки, но это же долго,
Из ведра – так останется студень,
Где-то в тайных местах, как осколки…

Надо в душ, постоянный и сильный,
И горячий довольно, да щёлочь,
И есть шансы, что запах могильный
Отлетит – как последняя сволочь.
Вроде ясно и просто, но в грязи
Так тепло и баюкают кваки,
Напевая всем в уши рассказы,
Что нельзя всем под меч, там же драка.
И до нас все сидели и будут,
А выходят на Свет одиночки,
И теряются где-то из вида,
Они верят – есть льющая Бочка.

Она есть – это точно и ясно,
И до нас уходили святые,
Отвечают мольбе ежечасно,
Они всё же греховное смыли.
Надо руку в мольбе из болота
Приподнять – и поставят на Берег,
А уж мыть – это наша работа,
Значит, всё же, спасение в вере.
* * *

Закодируют чувства в морзянку –
Не пурга же над Диксоном в главном,
И не эрос возникнет по пьянке,
Нечто больше, то в песню – и славно.
Эти точки-тире будут фоном,
А пурга – это где-то снаружи,
А внутри огонёк, это тоном
И мелодией выгонят стужу.

Мне радисту-морзянщику ясно
Всё, что кодом и паузой длинной…
И в духовном идёт ежечасно
Этот код, но без пауз ¬– единый.
Расшифровка по Библии чётко,
Никаких рисований, ошибок,
И постом очищаю решётку,
Для фиксации в вечности мигов.
У нас с разной антенной детектор,
У кого-то он ловит обрядом,
У кого-то в служении вектор,
У кого в нахождении рядом.

И такие есть рядом подруги,
И мужья, вроде слабые верой,
Но идут с нами в паре подпругой,
И без них нам никак в жизни серой.
Здесь Любовь проявляется чётче,
Огонёк разгорается ярче,
Вся гармония Свыше, от Отче,
Не по плоти, а Духом и жарче.
* * *

Что-то есть ненадёжное в цифре,
Проводник ли там – «полу» зовётся,
И при взрыве, раз импульс возникнет,
Уничтожит всё атомной плёткой.
И надёжней, конечное, лампа,
Но, понятно, не та – с керосином,
Это радио – верная лямка,
И морзянка при ней, уносима.

До сих пор нет надёжнее связи,
Как бы не были гаджеты круты,
И стоят эти станции – князи,
Про запас, для последней минуты.
Так и где-то в обрядах есть точка,
До которой нельзя прикасаться,
Там надёжность, там главная почка,
И есть главный росток, не заплатка.
На Руси, что Стоглавым собором
Утверждённое всё – это связка,
И сейчас нет противников строгих
В этих спорах и мнениях грязных.

Всё понятно, и здесь был лукавый,
И рассеял достаточно семя,
Этот импульс свой вечно неправый,
И в своё всё свершилось миг-время.
Но стоят эти станции-люди,
До сих пор на молитве-дежурстве,
И стоять до скончания будут,
Это всё сверхнадёжно, не урна…
* * *

Всё же есть этот узел Кавказский,
Где границы сошлись очень круто,
Там Иран и Армения-сказка,
И религии главные тут же.
Свет, тепло, да весь климат приличный,
И есть горы – держать оборону,
А народы же свой чтят обычай,
И резня все века, и всё стоны.

До сих пор там вражда – в Карабахе,
Арарат же армянам – нож в горло,
И есть персы – джигиты без страха,
Те с Израилем сцепятся гордо.
От узла там пойдут метастазы,
И уже видим – в Сирии пьеса,
Там сошлись даже деньги-зараза,
И там нефть, а в религиях эхо.
А от веры и взрыв, детонаций
Предостаточно будет – по свитку,
И сойдутся в долине локаций,
Где и раньше сходились все битвы.

И никто этот узел не рубит:
И нельзя, и нет сил, и так надо,
А несчастным творениям – людям,
На себе испытать эти яды.
Но антихрист всем даст метастазы,
И распухнет планета от крови,
От шестёрок пронырливых, вражьих…
Но рубить этот узел готовят.
* * *

И с обложками дальше – по вере
Размотать помогают клубочек,
И с оттенком, и фон весь измерить,
И слоями туда вставить почки.
И у каждой внутри будут знаки
Водяные, избегнуть фальшивки,
Как на страже – не злые собаки,
Но врагам не проникнуть в обшивку.

По периметру кант будет строгий,
Усиление главного цвета,
Чтобы нас не касались отроги,
Метастазы и прочие беды.
Там внутри будет куча лекарства,
Даже «Капли живые» подспорьем,
И всё ради Небесного Царства,
А не ради количества в спорте.
Но количество тоже не слабо,
Как боксёр не считает удары,
Так и мы – не несём абы-кабы,
А наносим всё точечно – даром.

Этот дар – все сошедшие книги,
Каждый миг – это чудо и чудо,
А обложка – как шар, не вериги,
Помогает взлететь им до люда.
Чтобы больше увидело верных,
И последним поможем скитальцам,
Сперва фон, а уж после по нервам…
Панихида отрубленным пальцам.
* * *

Время выбрало нас в эти роли:
И вот здесь, и сейчас, в этой точке,
А в кино – там сюжет, мы не спорим,
Там всё складно, и ладны примочки.
Безутешно страдает влюблённый,
И доныне влюбляется юный,
Где война, и где слава – всё пенной
Как волной опадёт, и на дюны.

Там песок и он скроет, что было,
И опять мы с разбитым корытом,
И менять надо шило на мыло,
Да и сетку кидать в то, что скрыто…
А у нас всё скрывается в водах
Очень мутных и грязных порою,
И сюжет непонятное родит:
Не по шерсти, всё вылезет с гноем.
Сериалы в слезах отдыхают,
Рядом кадры – где варится свара,
Очень мало тем в ласковом мае,
Всё как осень и полдня пик жарок.

Время выбрало – что мы имеем?
Да текучку и разную мелочь,
И живём мы в экране со змеем,
Он и яд весь разложит, чтоб пелось…
Интересны житейские страсти,
И война хороша на диване,
Убаюкают, личным участьем
Мало кто проверять это станет…
* * *

Даже если нет голоса-слуха –
Понимаешь гармонию звуков,
Это в нас изначально, не сухо,
А по маслу к душе своим стуком.
И кричат восхищённое «Браво»,
Для кого это – молнией в сердце,
Кто слезу выпускает исправно,
А кто стопку хватает, как с перцем.

Это всё мы видали в сюжетах,
И по жизни встречался звук нужный,
Камертоном настроенным где-то,
Отзывался в душе не натужно.
Это дар – он живёт в человеке,
Не животный, здесь высшие сферы,
Выше музыки есть ли что неким
Неизвестным, всё прочее – звери.
Это как бы духовные крохи,
Чтобы скрасить скитания в мире,
И по лестнице тихо, со вздохом
Подниматься на Свет без задира.

А пока мы ударим в ладони,
Закричим восхищённое «Браво»,
Это всё, что мы можем без стонов,
А кто стонет – тот стопку-отраву.
Камертон – он и в Церкви из главных:
Там распев, всевозможные гласы,
И там клир подбирается славно,
Чтоб услышала Главное масса.
* * *

Кто-то есть где-то спонсором некий,
Чтоб наследство сироткам оставить,
Хотя там уже есть свои вехи,
И квартиру и вещи им дали.
Но там зыбко – родных нет и близких,
К переезду легки чемоданы,
И листками летят очень низко,
И неясно, где к дому пристанут…

Там и с Храмом не ясно – всё мутно,
Всё текущие местные двери,
По работе, по службе – минутно,
А вся вечность за печкой – не верят.
Не созрели и сами, и предки
Не оставили твёрдое Семя,
И живут где-то между, в серёдке,
А лукавый хитёр и не дремлет.
И ему там простор в генотипе,
Алкоголь – сразу крышу уносит,
Кто обидит – истерика с всхлипом,
А в итоге всё личное – с носом…

Да мы все на Руси здесь сиротки,
Мы расхристаны идолом красным,
Мы блуждаем в трущобах, высотки
Где-то там за туманом, в прекрасном…
Нам наследство досталось огромным,
Но немного слепым государством,
Но есть Корни листкам – не бездомным,
И есть Цель – Свет Небесного Царства!
* * *

Полосою нейтральной в духовном
Мы поползали где-то по жизни,
В этом странствии в плоти неровном:
Где по пьяни, где просто вид нижний.
Выжидал что-то враг пограничник,
И свои допустили обратно,
Ну, контузило малость, но личность
Не убили – инсульт неприятный.

И в свои посадили застенки,
Осознал я и вышел на волю,
И открылись глаза – грязью-пенкой
Закрывался до этого полюс.
Полюс истинный – Света и правды,
Да и слух пробудили стихами,
Научили смотреть – где отрава,
А где «Капли живые» – на память.
Дали вдаль поглядеть, горизонта
Не бояться, известно всё Свыше.
Но молиться упорно – вид фронта,
А в посте – и сугубый излишек.

Полосою нейтральной нас Боже
Проверяет на годность, на вшивость,
Дальше мины, ловушки, итожат
Наше странствие здесь не игриво.
Кто уже зацепил коготочком
За границу – увяз где-то с края,
И рубить надо коготь и точка,
Раз нейтральных Судов не бывает.
* * *

Попускает Господь чудотворцу,
Даже если тот с Богом не дружит,
Есть какие-то кварки ли, йорки,
Что дают видеть нужное в луже.
Видно где-то витают законы
Не от мира физических истин,
Кто и как подключает не сонных –
Неизвестно из практики мистик.

Но дерзают по миру адепты,
Одиночки и целые своры,
Здесь не будет готовых рецептов,
По-особому всем договоры.
Есть – реально контачат с лукавым,
Кто не знает, но пробует в опыт,
Кто с молитвой в Господнюю славу
Начинает пророчить без стопа.
Это больше известно – иконы
Чудотворцев остались навеки,
А дерзателей сонмы без стонов
Растворились, как прах – не заметим.

Это всё нам оставлено Высшим,
Чтоб по опыту знали – не звери,
Мы духовное нечто, мы пишем,
Мы фиксируем Слово с потерей.
Потерять может нить чудотворец,
И куда она выведет – к злобе?
Проверяют Любовью нас в горе,
И Любовь эта истинна в пробе.
* * *

Заморочек придумано много,
Не везде даже автор – лукавый,
Где-то слава, где деньги, не трогай
Этот мир, в обольщеньях неправых.
Но молчанием Бог предаётся,
Да и видим всех ближних в том мире,
Получается всё же там плётка,
Она гонит всех скопом к обрыву.

Это некий закон всепланетный,
Кто не с нами – тот вражий пособник,
Он как груз на ногах незаметный,
И сбиваются в странствии ноги.
Уровнять коромысло мы можем,
Если где-то найдём середину
Золотую, средь множества ножек,
Что растут средь грехов невредимы.
Их рубить надо яростной рубкой,
Без поста и молитв – нереально,
Здесь не хлопать в ладоши с улыбкой,
А стоять пред Крестом с думой дальней.

Это всё же обряд – Православный,
Но и здесь на ногах груз убогий,
И не скопом все правильно правят,
Заморочки пошли – как итоги…
Всё же автор за кадром – лукавый,
До поры и до времени скрытный,
Выбирать надо сторону здраво,
Заморочки – к разбитым корытам.
* * *

Как призывный набат дали «Капли»,
«Капли жизни живые» – кто слышит,
Остальным же – как моросью краплет,
Сей во множестве в цикле излишек.
Не для них, видно, топают кони,
В неизвестное их не заманишь,
Им в своё бы болото, где тонут
В суете и чириканье пьяни.

Кто же видит и слышит – зарубит
На носу своём Главную Точку,
И искать будет в слушанье трубы,
Что уже протрубили всем точно.
И враги, и друзья – все по полкам,
А нейтральная масса – как студень,
Эти тоже всё к вражьим осколкам,
Что и нас задевают покуда.
«Я Тебя не забуду» – названье
За себя уже всё рассказало,
Зарубилось на сердце, как рана,
Я за ближних страдаю немало.

Я же вижу все острые камни,
Что и им на пути непременно,
Изобьют они ноги и ставни
В горний мир приоткроют средь пены?
Но Огонь впереди, а пожары
Накрывают планету – сей кризис,
Это Суд человечеству старый,
Кто, что сеял…. Всё строго по Книге.
* * *

Мы из разума яростным рыком
Всё нечистое в створе разгоним,
Чтобы там прояснилось, где зыбко,
Где туман и где дымка в ладонях.
Это «Сердце в ладонях» – возникло,
Моя старая практика в прошлом,
Тучи чёрные были пред циклом,
Это опыт копился и в пошлом.

Но ударили молнии в разум,
Сразу часть отлетела, как мусор,
И вернулась вся музыка разом,
И нас правильным вывели курсом.
Здесь нельзя отойти на минуты,
Перекуры устроить и спячку,
Даже сон – по молитве, без шуток,
И часов уже нет на раскачку.
Даже вижу уже силуэты
Островов, где живое и солнце,
Чтоб они не растаяли где-то –
Надо в центре «Мольбу», как оконце.

Там Христос воскресает – Он в центре,
Всё что вне – наложение фона,
Мы внутри, и мы рады моменту,
И оттуда зовём всех к закону.
Мы из разума жалобным плачем
Хоть кого-то помиловать просим,
Непосильная вроде задача,
Но возможные Богу вопросы.
* * *

Не помогут отныне погромы,
Но спасать надо срочно Россию,
Украину, и Белые стонут,
Потому что всё делят Мессию.
Там обряд, там лукавствует батька,
И у нас впереди всё телега,
Но так Свыше расписана схватка,
А мы в ролях своих будем бегать…

И толпа будет выть в Интернете,
Топорами махать, и на вилы
Попадёт тот, кто встанет с ответом
Не по шерсти, с неведомой силой.
Но мы знаем – за кадром лукавый.
Это он все извилины крутит,
И кидает свой лозунг неправый,
Извращая смысл в частностях сути.
У него в мире много адептов,
И у нас тоже масса проколов,
А откуда возьмутся рецепты,
Мы же все из расхристанной школы.

Нас и держат лет сорок в пустыне,
Чтобы вымерли с красной заразой,
Чтоб телец показал, что доныне
Он с тамтамом и плясками в фазе.
Но есть те, кто со сдвигом – в обмотке
Так должно быть, вращая моменты,
И Россию спасать надо плёткой,
Но и пряник положить на ленту.
* * *

Как открылись цвета у России…
Белый цвет – то одежды упрямым,
Божий дар – это Истина в силе,
Кто пройдёт чистым кочки и ямы.
Синий цвет – то Покров и надежда,
Это вера в Небесное Царство,
И Любовь – как добавка к одеждам,
И как Точка внизу – государство.

Государство создали и с Кровью,
Вся история – скорбные вехи,
Красный цвет – это вера готовит,
Убирая, как мусор, помехи.
А на Западе радуга в форме,
Толерантность – терпимостью к ядам,
Это больше похоже на порно,
Что на улицы вышло с «наградой».
Кто кого – две извечные силы,
Здесь уже не политика – больше,
А народы похожи на хилость,
Тут и там проживают без пользы.

Получается – крутят сценарий,
От такого все волосы дыбом,
Миллиарды уйдут без подарка,
Без надежд, как бы вовсе дух ни был.
Это всё – все разложены в цвете,
И неясности будут у зомби,
Кто не зомби – тот верой ответит,
Убирая из черепа тромбик.
* * *

Всё же жизни игра – не по-детски,
Хотя с возрастом кажется – мелочь,
А чужая, так вовсе конфетка,
Перетрётся всё временем дело.
Этот мусор весь кажется главным,
И текущее – главная точка,
А вся мудрость спускается плавно,
Через шишки, нас учат подстрочно.

Мы же бродим, котята слепые,
И дают нам слегка оплеухи,
Чтоб направить на правильный выезд,
А иначе душа вся протухнет.
Это есть всё водительство Свыше,
А у верящих – там уже стройка,
По молитве творится излишек,
Повороты судьбы не на двойку.
Но котята не стали мудрее,
И мы видим их в плаче и стонах,
Там все страсти вселенские тлеют,
Завывая обыденным тоном.

Всё беЗсчётное раз повторится:
Те же шишки, слова, оплеухи,
Разве в ролях – всё разные лица,
Как ремейки в кино, все без Духа.
Это всё проясняется в Церкви,
Но здесь главное – выбор конфессий,
Если русский – будь с Правильной меркой,
Это Свыше отпущенный прессинг.
* * *

Мир физический – мер и объёмов,
И его можно зреть на ладони…
Виртуальное в пикселях съёмных
Рассыпается мигом – не стонет.
А мы где-то меж ними в духовном,
Мир не видим, но связаны крепко,
И влияние здесь не беЗкровно,
Даже больше, что с кровью – всё цепко.

И стоят на Руси много храмов:
Там убили царя, там святого,
Где-то воины пали – там драма
Всей страны, что имеем в итоге?
Не для галочки память – живые
Кто-то есть среди этих убитых,
И за Русь они молят не злые,
Потому и допущены в свиток.
Это честь и посмертно быть годным,
И вносить свою малую лепту,
Но из малого мощные воды,
Что зачистят весь мусор на свете.

Мир физический драли потопом,
Восемь тел там ушло от расплаты,
Но духовно – потомки их скопом,
Прямо вниз устремляются скатом.
Снова мало кто выйдет к ковчегу
И попросит: «Помилуй нас, Боже»,
Твоей Кровью открыто нам Небо,
Твоей Кровью все судьбы итожим…
* * *

Мы не знаем, что в мире за кадром
Происходит, но молим: «Помилуй»,
Да, мы верим, что ангелы рядом
И встают ограждающей силой.
За Россию мы молим, за ближних,
За себя многогрешного тоже,
Не Суда, а амнистии Жизни,
И даров, что от Духа пригожи.

Не для славы, не плотского ради,
А спасения в Новом ковчеге,
Когда мир понесётся к «награде»,
И к огню, в убыстряющем беге.
Мы уже переполнили чашу,
Чашу гнева, но Боже всё медлит,
И идёт очищение сажи
У заблудших овечек последних.
Всем дают без конца эту тему,
Неужели напрасный сей выпад?
Вроде грушу болвана бьёт Тренер,
А для черепа дальнего – липа…

Мы не знаем всех связей зацепов,
И когда, где аукнется строчка,
Но без веры напрасен сей вектор,
Значит – веру в основу и точка!
Остальное всё мусор, за кадром,
А внутри – Воскресение в рамке,
Что снаружи, то схвачено адом,
И стихи здесь спасительной лямкой.
* * *

Вавилон современный не жалко,
Он дозрел и пожнёт свое горе,
Остальным уготовлена палка,
За неверие с похотью взоров.
Даже грекам раскол на Афоне
Приключился, все делят Мессию,
И под номером Истина тонет,
Все шестёркам подставили выю.

Прозаически будет расплата:
Где-то голод, где лютой болезнью,
Ну, и войны, конечно, за злато,
Переделы финансов – полезны.
Где мы будем, какие преграды
Против горя воздвигнем молитвой?
Ей одной ещё шансы – наградой,
Пусть какую-то вымолить нитку.
Чтоб свою протянула дорожку
В этом мире больших испытаний,
Чтоб избегнуть тупую подножку
От стены, что преградою встанет.

Что сейчас нам преградою к Церкви?
Телевизор из тёплой постели,
Где-то шопинг, где игры, и меркнет
Где-то Истина, Свет еле-еле…
Вавилон – это страшно, там бойня,
И кнутом надо тёплых в постели,
Чтоб проверить – кто зомби, покойник,
Кто ещё пригодится на деле?
* * *

Прочитал про колпак ахинею,
Это нано-защита с молитвой,
Шутка, явно подарок к апрелю,
Разыграли страну не сердито.
Пятикратно прочтение «Отче»
На командном подземном объекте,
И с орбиты «Поп-техом» затопчем,
Нейросетью – где явное некто…

Там Георгий над змеем с победой,
И зима им, кирдык вставят в твиттер,
Как всё просто – отбросятся беды,
А мы с Русью оденемся в свитер.
И тепло нам, зима с барабаном
Где-то там за морями в Аляске,
Хотя тоже Аляску сдербаним,
Возвращайте обратно с отмазкой.
Эти нано нам многое могут,
Даже трубки какие-то впарят,
И придёт изобилия много,
И появится манна всем даром.

Но апрель пролетел – мы с корытом,
И латать надо тару расколов,
Чудеса – это в сказках зарыты
Дураками таланты на поле.
Да у нас этих кладов зарытых
Нереально огромная сумма,
И Отец нам подаст не корыто,
А спасение духа – за думы…
* * *

Этот цикл показался прикольным
Некой даме – на том и спасибо,
А я раб на галере невольный,
Что дают – неприглядные виды…
Обнажённые страсти и нечисть,
Здесь Гаврила в стихах отдыхает,
Он из жизни герой, мы о чести
И о смерти с Судом, и о Рае.

Мы огонь возвещаем, день скорбный,
Гонорары и слава – по бОку,
И дорога по Библии – торно,
Не свернём ни на шаг, всё по сроку.
Докатились до сроков последних,
И не слышит, кто духом – улитка,
Кто не видит, что тело – посредник
В этом странствии здесь по ошибкам.
Мы цитаты из Главного вставим:
Тот, кто просит, чего-то получит,
И кто ищет – найдёт Берег правый,
Всем поможет Величество Случай.

Мы приколы забыли – не судим,
И себя проверяем на вшивость,
Но вокруг же заблудшие люди,
И помочь им нужда – не игривость.
Слово «раб» – то эвет, сослужитель,
Затуманили смысл перевода,
И в тумане последних дней житель,
И «прикольна» последних дней ода.
* * *

Преогромные рушатся ивы
У ключа, в нашем местном овраге,
Не такое уж вроде бы диво,
Как у всех, и без происков вражьих.
А где происки – гибель империй,
Попустительство – Божеский Случай,
Закрывают в истории двери,
Что останется? – камень могучий.

Это всё же не дерево, дальше
Полежит, где-то даст основанье,
Где-то станет украшенный краше,
А где скроется глубже в изгнанье.
И над ним весь исчешут затылок
Археологи с кисточкой мелкой,
И положат его где-то с тыла,
Чтоб не мучал их в прахе гляделки.
То ли дело откапывать бисер,
Что когда-то бросали, как свиньям,
Этот выхлоп истории, высер,
За него и награда не минет.

И гора диссертаций, трактатов,
Но никто и слона не заметил,
Он же серый, во тьме, небогато,
Что поймёшь, даже вытащив к свету.
Так же вера – огромная, с Камнем,
А для внешних – так серая глыба,
Но для нас это в прошлом недавнем,
И детали известны – есть Книги.
* * *

По периметру полному в книгах
Будет кант из сердечек с крестами,
То с обложкой возникла интрига,
Как её мы осиливать станем?
Нет программ и таланта, финансов
Самому сотворить в фотошопе,
Вижу образ в глубоком пространстве,
И не верю, что он из утопий.

Уже есть очень бедная книжка,
Там всё просто – «Мольба» из России,
Но добавить в тот образ не лишку
И святою деталью усилить.
Чтобы всё сотворилось во славу
И снаружи, внутри на духовном
Нашем фронте, сраженья на главном –
Это даже в стихах не беЗкровно.
Через кровь довели и до цикла
«Я Тебя не забуду» – по полной
Здесь вопросы с ответом возникли,
И открылись в неведомом волны.

Все накаты в духовном и плотском,
Эти малые мини цунами,
Но достаточным образом отклик,
И итоги читай – перед вами.
Вижу кладку веков – мегалиты,
Это фон заполняет под цветом,
Водяной проступающей нитью,
– Дай всё, Боже, исполнить – ответом.
* * *

Красота открывается в песне
Постепенно – куплет за куплетом,
Где же миг происходит чудесный? –
Это всё, это в точку, заметил…
Это ноты ли, слово, всё вместе,
Где незримый для сущности импульс,
До слезы, до мурашек, до лести,
Что без фальши исторгнешь, без грима.

Есть эффекты толпы – солидарность,
Где-то дар в одиночестве – чуткость,
Где застолье душевное – гарно,
Красота – это выше минутки.
Есть гармония высшего ранга,
Исполнителю валятся сливки,
Через годы доходит приманка,
И поют это снова – на диво.
Про погоду, пейзажи, и чувства,
Про любовь и печаль, и разлуку,
Есть веселье – не выразить устно,
Пораженье – как выстрел из лука.

Где мишень – это в сердце ли, в мозге?
И душа распахнулась, и рада,
Это чувствовал каждый – где поздно,
А где молнией в точности – сразу.
Где-то есть всё же Кладезь гармоний,
И оттуда дают, как в охоте,
Эти ноты, слова – стрелы молний
По душе, этой страннице в плоти.
* * *

Попурри популярных мелодий –
Искромётное выданье чувства,
Генератор, механика вроде
С сердцевиной земного искусства.
Всем найдутся знакомые гаммы,
И откроется как-то сознанье,
А в душе нашей струны – не камни,
И аукнется в памяти знанье.

Так устроено с музами сложно –
По легенде Гармонии дочки,
Мы веками те суммы итожим,
Накопилось и опыта – точно.
Эти сложные струны творений
Раньше музыкой звали все музы:
И стихи, и картины, и пенье,
Но потом разошлись с перегрузом.
А сейчас перегруз в Интернете,
Синтетически лепят скульптуры,
Про картины молчу, темы нет здесь,
Чтоб её не создали в натуре.

Синтетической музыки море,
Но там те же известные гаммы,
Всё вернётся на круги, кто спорит,
Отдыхает с вопросами Гамлет…
Эти «Быть и не быть» – без ответа,
И творили, творят популярно,
Попурри подытожит все беды,
И гармонию счастья полярно.
* * *

Попурри – квинтэссенция темы,
То военный, то мирный сценарий,
Но душа у народа нетленна:
Там и удаль, и грустно – всё в паре.
У нас в паре – любовь и разлука,
И восторги, и критика – вместе,
И открытия Свыше, и мука
В нашем творчестве – слове поэта.

Иногда – как бы ручкой кто пишет,
А бывает – мараешь страницу,
И меняешь строку с буквой лишней,
Подсознательно помня границы.
Кто границы расставил средь долей
В моём мозге – плохие сигналы…
Кто-то электро выдумал поле,
Что снимает преграды немало.
Как мою пропесочить макитру,
Обновить её лет на полсотни,
Мы такие бы выдали литры
Новых мыслей – легко и охотно.

Мы бы даже залезли на Эльбрус,
На Парнасе устроили пляску,
Отдыхали бы музы и эльфы,
Гениально всё выдали – в частном.
Попурри – это наши метанья,
Мы взлетаем и падаем славно,
Дай нам, Боже, возможность изданья,
Чтобы ясно и чётко – о Главном.
* * *

Староверы Казани поклоном
Нам пример показали немалый,
Это служба такая – законом
Стала им непременно делами.
На стоянье Мариином дружно
Они сделают тысячу низких
Необычных поклонов, недужным,
Может, есть послабление списка.

Десять лестовок – это серьёзно,
Не осилить без долгой привычки,
И без веры в Судилище грозно,
Но им Пасха откроется лично.
Не каким-то, пусть светлым обрядом,
Это нечто сходящее Свыше,
Когда им благодать будет рада,
А не только – что люди напишут.
Это где-то заметят, зарубку
Кто-то сделает, выдадут латы,
Брони веры закалятся крупно,
Потому они стали – булаты.

Но Россия – расколотый образ,
Мы – есть тысячи мелких осколков,
И уже не сложить это добрым
Примирением, склеивать долго.
Но и Пасха идёт тем и этим,
Все хотят благодати, в погоне…
Помощь Свыше нужна и калеке,
И любому средь мира агоний…
* * *

Всю историю делали люди,
Мир в мозаике разных сюжетов,
Кто сценарий составил и крутит,
Или хаос везде – без ответов…
Героический есть и из терний,
Из трудов и простых созерцаний,
Проживанья травою, неверно
Всё на хаос списать – надо знанье!

Но его не дадут – не надейтесь,
Извратят и придумают фейки,
Всё в угоду текущей идее,
По заказам, и крутят ремейки.
Повторяют про те миллионы
Эволюции – годы из пальца,
Кто кого переплюнет: на тонны,
На гектары, объёмы – кто дальше…
Остаётся надеяться, верить
В Божий помысел – лучший из лучших,
А иначе напрасны все двери,
Всё из праха, угаснет весь лучик.

Ныне мозг – этот суперкомпьютер,
Измельчал, да и годы угасли,
Сократили нам жизнь, что не люто,
Много стали грешить, не прекрасны.
Кто мы? – винтики, крутим сценарий,
Или вносим какую-то лепту?
Всё узнаем – воскреснув, подарят
Или вновь отберут Жизни ленту…
* * *

Плоть и дух – колебательный контур,
А душа между ними в нагрузке –
Это съёмник всех плюсов и контры,
Что возникнут на поприщах узких.
Примитивная кажется схема,
Но простое есть в шаге с великим,
А куда, где подключится клемма,
Мы не знаем – здесь много возникнет…

Состояние разных деталей,
И износ генотипа, помехи,
И везде заземление дали,
Зазевался – пробой, крах без смеха.
Это эхо армейской науки,
Там освоил все дебри эфира,
И морзянку, и схемы, и руки
Приложил к подключеньям не хило.
Говорят афоризмом про место,
Что его человек украшает,
А здесь место мне выдало честно
Часть механики связанной с Раем.

Прохожденье сигнала, наводки,
Усиление, есть генератор –
Это Библия, кварцевый, чётко,
И на выход инверсию – кратко.
Кто продвинутый в кварках и цифрах
По-другому представит сигналы,
А без сложностей – сердцем проникнуть
И сигнал увеличить немало…
* * *

Кто-то лидер на сцене – жжёт соло,
Кто-то слабая тень, в подтанцовке,
Это образ судьбы невесёлый,
И его не исправите ловко.
Кто-то рубит с плеча и могучий,
Есть гиганты мозгов с интеллектом,
А есть серая масса, на случай,
Чтоб и тем и другим скрасить вектор.

Как найти своё место под солнцем,
Под луной и под грузом ошибок,
Поглядеть бы за грани в оконце,
Чтобы вектор не строился криво.
Но нигде не откроются грани,
Разве в храме намоленный образ
Как-то эхом в душе колом встанет –
По крупицам молитвою собран.
Получается, тьма и туманы –
Это странствие в волнах и пене,
А таланты откуда и раны,
И награды, потери, обмены?

Ничего не построить без веры,
Всё песок, да к тому же зыбучий,
Самый яркий – становится серый,
Всё закроют со временем тучи.
Но стоит нерушимой Стеною,
Маяком негасимым и ярким,
Наш Воскресший, навеки земному
Искупление – Свет без помарки.
* * *

Моисей от толпы отлучался
Сорок дней, и устроили танцы,
Мы доныне с тамтамами, палка
Нам нужна, снять неверия панцирь.
Путь идёт в прохожденье пустыни,
А народы там хитры и злобны,
Мы другие по роду, отринем
Этот дух толерантности пробный.

Куда выведет? – ясно к Содому,
Всё уже проходили по кругу:
Поклоненье запрету, чужому –
Выходило всем боком, не другом.
Но все СМИ захватили иуды,
А кто платит, тем музыка громче,
А толпа, она та же покуда,
Ничего не изменится к кромке.
Мы уже на краю, мы зависли
По над пропастью, в шаге от бездны,
Но толпа упивается мыслью,
Что так будет всегда и безбедно.

Кто-то видит, но что они могут,
Их не пустят и близко к олимпу,
К этим местным божкам с перемогой,
Все попали в текущую вилку.
До конца будет выбор дороги,
Пусть Господь нас оставил, но Пасха
Возвращается циклами строго,
Это стража на стезях ужасных…
* * *

Мало знаний о свойствах эфира,
Этих гранях незримых вибраций,
Всё, что знаем – то пробы и сыро,
И открытия здесь – в сфере наций.
Как-то двигали все мегалиты,
Да и крепость разрушили звуком,
Не оставило прошлое свиток,
Да и в будущем с тенью науки…

Это нечто, что делали боги,
По подобию Бога созданья,
Нам нельзя объяснить их итоги –
Как осилили те расстоянья?
Но для нас это супероружье,
И его не дадут забиякам,
Мы с открытием в войны не тужим,
А для мира нам выдали всяко…
Но сейчас вся наука копает,
Яко черви, по всем направленьям,
И кому-то, что выпадет паем –
Мы узнаем в военное бденье.

А пока все открытья – секреты,
Конкуренты кругом, это бизнес
Для элиты, что села над этим
Погибающим миром, где кризис.
Кризис слова, поступков и мыслей,
Всюду ложь – основание мира,
И трубят ему трубы – что Свыше,
Что останется? – пусто в квартире…
* * *

Что мы делаем в этом обличье,
Не по воздуху шествие – твёрже,
И нам выпала доля не птичья,
По земле отмеряются вёрсты.
Но нас тянет подняться повыше,
Лезем в горы, и строятся башни,
И полёт аппаратов над крышей –
Это пик, а без крылышек страшно.

Но мы знаем, взлетали святые,
Да и первые люди – как боги,
Много что получали на вылет,
Но закрылись для предков итоги.
Много стали грешить, всё на войны,
Ограничат в физическом теле,
А надмирных чудес недостойны,
Чтоб трудились за хлеб и потели.
Но так будет пока, в воскресенье
Все получат другую натуру,
И взлетать будут с радостным пеньем,
Делать в воздухе птичьи фигуры.

Непонятных нам принципов много,
Мы не знаем секрет притяжений,
Расщепления атома, проба –
Чтобы синтез холодный дал гений.
Этих гениев будет в достатке,
Все получат дары не по чину…
Да, есть Цель – за Небесное хватка,
Пасха – пик, пробужденья причина.
* * *

Изнутри можно банку ударить
Даже слабо, но бедная треснет,
И удар с расширением в паре,
Кипяток да с холодным – «чудесно».
Это практика жизни, законы
У физических истин понятны,
Да и мелочь всё это, мы тонны
Из стекла отправляем обратно.

Из земли – да и в землю дорога,
Всё со временем в прахе исчезнет,
Что с душой нашей будет в итоге
После разных ударов – путь в бездну…
Мы враги себе – «сами с усами»,
И контрастов хватает и встрясок,
Пусть и с внешним контачить не станем,
Но себя уж потешим до пляса.
Кто-то пост нарушает, кто в будни
Превращает воскресное чудо,
Кто с молитвой небрежен – не судим,
Но удар изнутри – как Иуда.

Незаметно, и свой вроде, с ложкой,
И благие намеренья внешне,
Но какая-то нервность немножко,
И прощание с радостью вешней.
Мы же чистим углы перед Пасхой,
Очищаем от пыли квартиру,
А в духовном – всё будет ужасно,
Если что-то небрежно свершили…
* * *

Мы весной просыпаемся вроде,
Как медведи покинем берлогу,
Пусть уходят бурлящие воды,
А мы будем готовить итоги.
День, да вовремя – год и прокормит,
Да ещё если сев перед Пасхой,
Потом седмица светлая – норма,
Получается, правильно ласка.

Всё успеть и прибраться, чтоб Духу
Было где разгуляться на воле,
Но, понятно, что наша разруха
Свои правила вставит и долю.
И увидим в трудах в воскресенье,
Кто же вспомнит весенние будни,
Но цепочка пойдёт следом тенью,
И сезон так пройдёт беЗпробудно.
Урожай убирать – что имеем?
Да всё тоже, всем равная доля,
Даже больше мы видим, ровнее,
И жуков не травил – вышел нолик.

Но есть целая сеть искушений,
И все слабые духом, зажаты,
Здесь и гены, и опыт не лени,
А из нашего прошлого с матом.
Вся расхристана супердержава,
Растащили её по оффшорам,
Все зажаты в себе, все не правы,
И нет Духу раздолья – вот горе…


* * *

Как же гнали иуды упряжку,
Чтоб успеть ухватить за жар-птицу,
А народу и мутно, и тяжко,
Но его и не помнили лица.
Этим лидерам в центре – идея
Для своих, и для клана ресурсы,
А для массы – статистика змеем
Подтасует и вправит всем дурку.

И народ ликовать будет в праздник:
Демонстрации с флагом, плакаты,
Но со временем гнить стали, казни
С головы начинались накатом.
И, конечно, сгнила вся система,
Без ядра она, стержня, все цели
Оказались утопией, схемой,
Но разрушить державу успели.
Ничего необычного в плане –
Всё по срокам, для плоти пределы,
Эта цифра из Библии встанет,
И не раз эти цифры слетели…

Сорок лет – прохожденье в пустыне,
Мы идём – не гоните лошадку,
Всё по срокам с начала, доныне,
И конечно, кому-то не сладко.
Что мы знаем – последние цифры:
Будет верх человеческой мысли,
Всё загонят в компьютер – не мифом,
Так пророчено, будет, исчисли…
* * *

Лоскут наш истончал, на пределе,
И услышим мы в храме «Осанна»,
Эти возгласы Праздником спели,
Мало избранных, множество званных.
Уже завтра начнётся путь крестный,
Всё покатится к скорбной развязке,
Предадут Тебя Господи, место
При разбойниках будет опасно.

Не отпустит толпа, что кричала
Раньше гимн Тебе, ветки стелила,
Это было при входе, вначале,
А на выход – «Распни», Ты не милый…
Душу мы залатаем заплатой
Золотою, за прошлые годы –
Ты заметишь, за грех наш распятый,
И чего-то добавишь негодным.
Все мы тонкие души и в ранах,
Каждый сам по себе, все особо,
И все разные с лоскутом рваным,
А заплата одна – всё не ново.

Завтра пост начинается строгий –
Восхождение Страстной недели,
Мы к Кресту притащили итоги,
Благодати пошли – кто успели…
Купола засияют в России,
И по миру – наш храм Православный,
Там внутри – те, кто выжил без силы,
Но с какою-то крепостью давней…
* * *

На Голгофу восходят с надеждой,
Был предвестником след на Фаворе,
Укрепляли Христа, стал он между
Тех святых, что предвидели горе.
Это горе для плоти и близких,
Но какие открылись громады
Искупления прошлых и низких,
Да и будущих к Высшему Саду.

Мы восходим на страстной неделе,
Понедельник – ещё Он с друзьями,
Но дошли уже к месту, не стелют
В ноги ветки, построена яма.
Углубление в скальной пещере,
И там камень для тела положен,
Всё готово, чтоб плакали дщери
В этом городе – скорбное ложе.
И доныне там храм, и нисходит
В нём огонь в своё должное время,
И предвестником будет чрез годы:
Не сойдёт он – конец чудо-теме.

Но пока мы с надеждой и молим,
А вокруг ожидают с ножами…
Эти ждут, как предвестник той доли,
Что накроет весь мир, не местами.
До последнего часа надежда
Будет двигать сей мир к эпилогу,
Но Голгофа и ложе всем прежде
Воскресения – стих нам подмога…
* * *

Вроде всё как обычно в неделе,
Те же дни, разве числа другие,
Но проходят с нагрузкой, не еле,
Не сравняешь с обычным – иные.
Надо много успеть перед Пасхой:
И приборка, и сад, и молитва,
Да и помнишь – есть враг и опасность,
Искушения будут всем свиты.

Да и видишь какие-то тренья –
Происходят у ближних и дальних,
Кто в текучке живёт и без бденья,
Просто жизнь проживает банально.
Всё по кругу идёт, как обычно,
И какое всем дело до Бога,
Что распяли кого-то – привычно,
Много что происходит в дорогах.
Но не так всё задумано Свыше,
Это медленный путь на Голгофу,
И свою кто-то истину ищет,
А она где-то рядом – есть крохи.

Мы участники этого действа,
Даже если неверием скован,
Всё равно свою роль, пусть злодейства,
Но исполните снова и снова.
Всё такое же будет: продажи,
И трусливость, и лютая злоба,
Всё по чину, по рангу, и даже,
Может, кто-то проснётся, зреть в оба…
* * *

Память эту мы держим всё время
Где-то в центре всех дней, в середине,
И среда – это пост непременно,
Чтобы помнить Иуду и Сына.
И доходит до Страстной недели,
Этот день встанет колом пред каждым,
Где ты будешь, в какой переделке,
Что в углу твоём строится важным?

Что идёт основанием стройки,
Что таскаешь, какие орехи,
И какая грозит неустойка,
Когда вылезут шилом огрехи?
У песка прятать голову можно,
Где-то страусом щёлкать букашек,
Но поднимешь главу – темень грозно,
Наступает на мир – это страшно.
А во тьме уже молнии вьются,
И раскаты доносятся грозно,
И важнее ли сия минута,
Или душу спасать надо слёзно.

Но немыслимо много соблазнов,
И врагов, что уводят лукаво,
В свои дебри, запутаться грязно,
И убить это время – без славы…
У Великой среды есть граница –
Кто по ту и по сторону эту,
И кольё против Господа лицам
Скоро всучат, но после ответят…
* * *

Причащенье великим и страшным
Дали верным на Тайной вечере,
Вроде просто всё было, не важно,
Но и ноги омыли в свой черед.
Это всё осознали все после
Очень разных чудесных событий,
А тогда, в этой трапезе поздней
Просто ели, к тому ж с винопитьем.

Сколько трапез таких уже было,
Но одна эта помнится вечно,
И на ней будто время застыло,
Поминать каждый год будут нечто…
Там и Кровь, там и Плоть, там и братья,
Это Корень всей веры и Семя,
И идти им по миру проклятья,
Возвещать – что закончилась темень.
Много будет средь братии терний,
Даже где-то священство погубят,
Но незримо причастие верным
Всё равно происходит – чтут люди…

А другие всё мечутся между
Этой грязной землёй и Небесным,
И покоя им нет, и надежды,
Под себя всё гребут, с ними бесы.
Этот Чистый четверг всем причастье,
Кто припомнит, и взмолится честно:
– Помоги нам, Господь, и в ненастье
Пробираться до Света из бездны…
* * *

Эта Страстная Пятница в теме –
Сотворение Нового мира,
И Адам сойдёт Новый – кто верит,
Новой Евой пребудет Мария.
Обновление цели и смысла,
Наших странствий в подобном обличье,
Изменение вектора чисел,
До семёрки дойти чтобы лично.

Невозможное стало возможным
Добавлением той Единицы,
Это милость – спасенье безбожным,
Изменение мощное лицам.
Там не тысячи счёт будет Духу,
А потом это Семя даст всходы,
И важней не набить будет брюхо,
Соработником стать и пригодным.
Не понять это плотской натуре,
Солидарностью разве подмазать
Нахождение в собственной шкуре,
И свозить так тихонько до ада.

Эта Страстная Пятница будет,
Преткновением всем, даже бесам,
Это Крест, и он грешных рассудит,
Разведёт и наделит чудесным.
Даже тень от Петра будет чудом,
Исцелением грешным невеждам…
Сам же Свет от Христа – он осудит
И сожжёт всех без белой одежды.
* * *

Сатанинские вылезли числа
Прямо к самой Великой Субботе,
Неумышленно темой нависли,
И с Христом это связано очень.
Этот цикл из семи словостиший
Изначально какой-то нездешний…
Он живёт своей жизнью, кто пишет,
Кто даёт это всё соком вешним?

Были темы про память вначале:
«Я Тебя не забуду» – как эхо,
Потом смерть появилась, что жало,
Пару книг проявлялась – без смеха.
И в конце эти «Капли живые»,
Как последний глоток перед казнью,
И слова эти в лоб, не на вылет,
Здесь игра прекратилась, не праздник.
Докатились до Страстной Субботы,
Где-то ад сотрясается судно,
Удержать ему было охота,
Но ушло со Христом много люда.

Много вывел он тех, что дождались,
Кто хоть в чём-то был годным сосудом,
Что мы делаем здесь, глядя в дали,
Когда знаем, что будет и чудо?
Не удержит ни ад, ни пелёны,
Что во гробе на Тело надеты,
Но пока всё в покое, зелёный
Ещё свет не зажегся, все где-то…
* * *

Ныне выпала Пасха со снегом,
Некий образ с утра умыванья,
Вся неделя сухая, без неги,
И ночами от холода дани.
Но к обеду, мы чувствуем, будет:
И тепло, и свежо, и пригоже,
Так мы ждали, так надо, мы люди,
И чувствительны к внешнему тоже.

Мы и внутренний холод прогоним,
Там бывает и сухость, и грязность,
И умыть надо образ ладони,
А потом и всё тело – всё связно.
Обновление мира – от снега,
Обновление мира – от Пасхи,
Вроде холод и смерть – образ мега,
Но в итоге всё выйдет прекрасно.
Все же знают, что снег – урожайность,
Пасха – новое всё, вся порода,
Там от Духа рождение в крайнем,
Воскресение в ночь с переходом.

Здесь не только традиция – больше,
Но у всех этот опыт особый,
И он будет таким, как ни больно,
Очень разный у всех – некой пробой.
Кто следит – он увидит все знаки,
Все знамения, букву пророков…
Но, пока что, по миру – собаки
И в домах сидят люди, до срока…
* * *

О любви у нас светлой есть думы,
Но она где-то бродит всё время,
А приходит, но поздно, к разумным,
Искушенья пойдут непременно…
Возникает вопрос – кто же первый?
Или тот человек или Боже?
Для другой половины по нервам,
Но и ей все потуги итожат…

Здесь незримо другой треугольник,
И страдания будет не мало,
Но поймёт ли текущее школьник,
Что меж ними – спасение стало…
Что душа – это главное, тело –
Оболочка и требует дани:
И квартиры, машины, и мелочь,
Что манить своей пошлостью станет.
Рядом враг и он сети расставит,
Их немыслимо много и крепких,
И попасть коготочком, пусть с края,
Нам легко, и примеры – не редки…

То ремонты, то с мебелью разной,
И пойдут потом свары за мани,
И в любовь войдёт вирус заразный,
И закончится ссорами, дрянью…
А Любовь, она светлая бродит,
И зовёт нас с собой, но не парно,
Здесь душа собирает итоги
В одиночку, здесь сбор не гектарно…
* * *

Капитану какого-то ранга –
Путь домой одинок, без оружья…
Если где-то, какая-то ранка,
То в душе непременно недужье…
Здесь причал очень многое значит –
Это якорь и твёрдая пристань,
Остальная по службе удача –
Это фон, что на время неистов…

И в запас удаляют их рано,
А по меркам духовным – младенцем,
И куда идти дальше с изъяном?
Одинокое делать коленце…
Путь Домой – он любому по чину,
Но здесь песня с «героем»-майором,
Одиноким, не ясна причина,
Но с мелодией чувствуешь горе…
Без оружия, ночью из храма
Выходил и шагал через поле,
Одинокость не чувствовал, прямо
Черноту прорезал, не неволей.

Это Пасха, всенощная – сила
Там Креста проявилась особо,
Это смерть победили, могила
Не смогла удержать в своих скобах.
Одиночество ночью для мира
Уготовлено – души плутают,
Но их смертью возьмут и с придирой
Подведут к бездне, к самому краю…
* * *

Песня «Белые розы», с сиренью,
Что сапог затоптал у майора,
Эти песни послушать без лени
Можно было когда-то при горе.
И сейчас они жгут ностальгией,
И реальностью жизни суровой,
Для мужчин – это служба России,
А для женщин – любовь, что не ново…

Но любовь увядает от будней,
А Россия в своём перепутье,
Да народ у нас пьёт беЗпробудно,
И «любовь» измельчала – минутна…
Но зачем-то мы песни те любим,
Это жизнь наша в малом объёме,
Подпоют этим истинам губы,
И на сердце полегче от съёма.
Так снимаем мы наши печали,
Где-то песней, где ухарской пляской,
Эта радость получше медали,
И эмоции прут без опаски.

Здесь не надо кричать – всё спокойно,
Всё понятно – всё белое губят,
Этот мир почернел и весь гнойный,
И не слышит пророчества трубы.
И сирени и белые розы –
Это миги минутных цветений…
Но спасёт красота – при угрозах,
А России вся служба без лени.
* * *

Соловьи не поют – ещё рано,
Но пригрело и выползли змеи,
И весна своё дело упрямо
Совершает, чтоб люди потели.
По весне пробуждаются соки,
И идёт согревание пашни,
У народа есть опыт глубокий,
Что успеть надо – думать же страшно…

Эта Светлая седьмица Духу,
Но урвём, созерцание после…
Лучше вволю навоза понюхать,
И возить, как нагруженный ослик.
И пахать будут в праздник воскресный,
И в любой из Великих, что встанет
На пути у них, в поприщах местных,
Генотип уже гибельно в ранах…
Соловьи запоют – не послушать,
Там цепочкой пойдёт посевная,
И заткнут на учение уши,
Будут биться до пота, без края…

Змеи будут им ползать угрозой,
Но и здесь не помолятся слёзно,
Привыкают и к этой занозе,
Хотя это всё, может, серьёзно.
Здесь веками не видели тварей,
Но нашествие есть – оно рядом,
Чтоб молились немного, пусть парой
И Христос будет третьим, без яда…

* * *

Мы духовно не ходим в запасе,
Даже если встал пост, после Пасхи,
Это Светлая седмица – часа
Дождалась и гуляет от ласки.
Но молитва не слабнет, а чётче,
Мы войну продолжаем с лукавым,
И с собой, да поможет нам Отче,
И Христос – в Своей истинной славе.

Мы для Духа Святого сосуды
Приготовили, действуй в нас строго,
Чтоб в пути не теряли рассудок,
И к Победе творили дорогу.
На духовное поприще встали,
На авось уже всё – не надейтесь,
Здесь уставы на дальние дали,
До конца – ради Высшей идеи.
На духовной войне всё по чину:
И патроны, и бронежелеты,
Кто-то в первом заслоне, покинул
Этот мир и монахом одетый.

Кто-то дальше стоит и алтарит,
Но он тоже из первой шеренги,
А есть те, кто в расколах и далях,
Но свой фронт защищают мгновенно.
Все мы там – где поставит нас Боже,
Будет каждый в особом проломе,
Но стена здесь одна и итожат
В Воскресение пропуском к Дому.
* * *

Мы «Молитву» Вийона припомним,
Разглядим, что Бог дал – после Пасхи…
Очень много – хвалится нескромно,
Но число говорит всё оглаской.
Шестьсот семьдесят этих творений –
Это что, и зачем, и откуда?
Я же вижу, что сам я не гений,
Но идут без конца, без остуды.

Значит, где-то повышенный градус,
И горение есть, и подпитка,
Это некий заслон против ада,
Это некий маяк, ночью нитка.
И меня так ведут, и я верю,
Что сойдутся на Свет и скитальцы,
Этих много, что ищут потерю,
Но песком всё уходит сквозь пальцы.
Им дают, но они всё теряют,
Дай им больше – так будет всё хуже,
И наркотик найдут, и без края
Соблазнителем будет нагружен.

Дай им, Господи, нечто над миром,
Что стоит Путеводной Звездою,
Дай им в лоб, дай им в дыхло, задиром
Чтобы встало в душе, и до вою.
Я и сам где-то выл, и от воя
Очищается взгляд при промывке,
И стихи – если с Духом, то стоят,
А иначе зачем? – буквы пытка…
* * *

День восьмой Антипасхи – воскресный,
У нас мама ушла за пределы,
Что бывает не часто, чудесно,
Ей покой пропоют люди смело.
Это Радость во Вторник усопшим,
А пока нам живым восхищаться
Этим миром, творением, тропкам,
Что к лесам прилагаются – кратко…

И в духовном есть тропки поверьте,
Их творили, конечно, от Духа,
Намолили – другим это двери,
Но свернёшь, сразу видишь – разруха.
Там и распри, встречается сытость,
Постоянно – пеньки и колоды,
Кто хитрее – лавирует, мытость
Это ложная – грязные воды.
Родниковые воды есть в храме,
Там слетает короста-обуза,
И покоем текущее станет.
И идти облегчённей без груза.

Этот груз натирает нам холку,
И негодность в конце очень видно,
Умирают тела – не иголки,
Но теряем мы души – обидно…
День восьмой Антипасхи, но чудо
Повторится – огнём благодатным,
Не сойдёт он – то прячьтесь иуды,
Вам и Вторник не радостный – кратко…
* * *

Мы дождались и летнего света,
Что же осень в душе не проходит,
Или вижу всю суетность где-то –
Невесёлая в целом погода…
В мире храмы встают – ходит кто в них?
Нумерованный люд, безразличный,
Где-то долг за начальством – подобны,
Где как все, кто-то в поисках пищи.

Кто-то золотом был завлекаем,
Купола загорались от солнца,
Но для Господа это, для Рая,
А земное – труды на коленцах.
Ныне тысяча лет Православью,
Но всё та же борьба, что и прежде,
Искушения все – что недавно,
Что давно – это минус надежде.
Ничего не придумано ново,
Постоянство одно – те же страсти,
Всё идёт по шаблонам готовым,
Но ответ тоже выстрадан частью.

Эта часть – золотая душою,
Вот где главная ценность для мира,
И пошлём эту осень к покою,
А мы здесь будем жить – как на вырост.
Нам расти, возрастать непрестанно,
Есть примеры, и Дух благодатный,
А метанья с погодой не странны,
Это мир весь такой необъятный…
* * *

Наблюдаю за гибелью елей –
И у нас, и в далёкой Аляске,
Эта напасть на всех налетела,
И чем дальше – тем тема опасней.
Этой нечисти больше и больше:
Борщевик захватил придорожье,
Да и клёны становятся толще,
То «подарок» с Америк, негожий.

И пустыни ведут наступленье,
Где леса вырубают по джунглям,
Там Сахара появится с пленом,
И вся зелень становится углем.
Но и души обуглены бытом,
Почернели – и Пасха, не Пасха,
Торопливо наполнить корыто,
И хлебать непрестанно и часто.
Такой век, а у нас и расплата
За родителей – годы неверья,
Всё погоня за призраком злата,
Построение «рая» – где черви.

Всё червям – эта плоть и пожитки,
Постоянное варево судеб,
И куда добежим ходко, прытко? –
До земли и нас почва остудит.
Все там будем – и первый с последним,
Но душа – эти пятнышки быта,
На одеждах, на белых – Победных,
Чем их вычистит после – корытом?
* * *

Эта «Вечная память» усопшим –
На земле это держится в храме,
Те, кто в Выси прорвутся их тропки
Разойдутся, не вспомнят о сраме.
Нам же всё заповедано помнить,
Даже самых заблудших овечек,
На примерах тянулись, чтоб к Дому,
И свою чтобы вымолить вечность.

В тропаре есть последняя фраза:
«Сотворить нам в душе, что полезно»,
Не слова это, корень заразный
Вырывается так у нас бедных.
Что там будет по нашим прошеньям?
Неизвестно, но мы уповаем,
Эти тысячи лет идёт жженье,
Не остынет молитва о Рае.
Ныне Пасха – Великая Радость
Для ушедших – вторая неделя
С Воскресения – с трапезой сядем
Прямо в храме, при ближнем приделе.

И до нас так сидели и будут
Огонёк зажигать до кончины
Мира грешного – общий День Судный,
И мы милости просим у Сына.
Эта трапеза – фон, корень в Главном,
Об амнистии просим, открутке
Где-то сроков, где мук, и исправно
О себе, при последней минутке…
* * *

Сорок дней был Господь после Пасхи
Среди грешных – всё Светлое время,
Это дело мы помним, как ласку,
Нет постов, да и в рыбе есть семя.
С речки гонят, сплошные запреты,
Даже местному нет послабленья,
Да и правильно, хищные сети –
Это шансов для нереста меньше.

Перейдём на консервы морские,
Да и в пище ли дело, здесь память,
Что Господь наш прошёл всё горнило,
И открыл двери Рая – нет ямы.
Даже Ева с Адамом до ада
Опускались, и в муках страдали,
Но очистили их, и в награду
Всё же вывели в Высшие дали.
Нас не выведут, нам надо помнить –
Это здесь и молить непрестанно,
Дали Праздник нам сирым, бездомным,
Это чтят до сих пор постоянно.

И пока мы в личине из тела,
То порадуем плоть этой лаской,
Собираются камни для дела,
И есть Семя для вспаханной пашни.
Все сезоны имеют значенье,
Этот самый особый – дал всходы,
И Огнём причастит Дух мгновенно,
И огнём уничтожат негодных…
* * *

Сорок дней – искушенье в пустыне,
Сорок дней Он ходил после Пасхи,
Эти числа в значенье отныне,
И для нас будут в радостной маске.
Мы не знаем условье всех чисел,
Но по сорок читают нам в храме,
Эти «Господи, милости» – в Выси,
Без поклонов, но часто упрямым.

На «Часах» – там четыре по сорок,
Всё по «Царски» – не слабо, в достатке,
Чтоб дошло и до тела, чтоб морок
Разошёлся и ум объял хваткой.
И про годы для жизни, и даже
Наше в будущем всё упованье,
Но не сразу ходящим расскажет –
Там раз сорок придёшь для познанья.
И дойдёт, и откроется нечто,
И на людях увидишь то действо,
Эти сорок невидимо лечат,
И стирают на прошлом злодейство.

Сорок лет нахожденье в пустыне –
И у нас умирает совковость,
И надеемся – мы не остынем,
И увидим край Берега в Новом.
Это раньше всё шло иудеям,
Мы – наследники Третьего Рима,
Надо просто уйти от злодеев,
И к Идее идти несудимой…
* * *

Наблюдаем природу: где люди,
И в лесах, при дороге, в овраге…
И увидишь, что разница будет:
Где цветы, где-то зелень – чей лагерь?
У людей – это буйство цветенья:
И ирга, и черёмуха с вишней,
Груши, с яблоней – вместе им пенье,
Так сошлось, и тюльпаны не лишни.

А в природе – там краски скромнее,
Где-то верба цвела, первоцветы,
Может, где-то другие идеи,
А на Вятке такие рассветы…
У людей – это праздник весенний,
Аромат и гудение пчёлок,
Красота, и забудем о тленье,
А леса полны гибелью ёлок.
Луговая черёмуха дремлет,
Ей пора подойдёт через месяц,
Даже яблони дикие землю
Не украсили цветом – всё честно.

Это людям дано, эта радость,
И для взора, и чувства, с полезным,
Подсознательно прошлое чада
Вспоминали пред ужасом бездны.
Мы уйдём, но останется в цвете
Для других наш цветник из гармоний,
Всё к тому, чтоб искали ответы,
И о Рае оставленном вспомнить…