Воспитание Цербера

Я ждал тебя, кричал и звал на помощь,
скулил на гибель брошенным щенком,
и умирал – но хищной тварью полночь
зализывала раны языком, –

ты не пришла, чтоб, холодом печали
пронизанный до самой глубины,
я клял богов, которые молчали,
но с точки зренья тёмной стороны
как мог я знать, что жизнь моя – качели,
взлетать и падать – право и удел,
что после всех невзгод и огорчений
пойму – какими силами владел?

Как много сил! Не знаю, где нашёл их,
с какою гидрой в деле и борьбе,
но ты осталась в мире прокажённых,
и я не соболезную тебе.

Мне жаль себя. Гнездятся в черном сердце
проклятья и сомненья до сих пор…
Развел огонь, но не смогу согреться:
могу войти в пылающий костер:

теперь, когда и тени от надежды
не отыскать на счастье за углом,
ты снишься мне – вот чье-то сердце ешь ты,
кровь льётся с губ сочащимся гнильём.

Я знаю, мир погиб, распяты боги,
чума смешались с шумною толпой, –
поскольку нет во тьме иной дороги,
слепой ведет, и шествует – слепой.

И ты, увы, сама не убежишь от
падения: нет силы для прыжка,
ведь и тебя однажды не услышат,
не извлекут из черного мешка,

ведь и тебя, клейменную, на площадь
поволокут пытать и убивать:
слепая, продвигаешься на ощупь
в свою же деревянную кровать.

Но даже после истинной расплаты
твоей, когда пронижет сердце дрожь,
я буду рад тому, что не пришла ты,
в надежде, что когда-нибудь – придёшь.

За стихотворение голосовали: АнЧаР: 5 ;