СТАНСЫ, НАПИСАННЫЕ ПО ДОРОГЕ МЕЖДУ ФЛОРЕНЦИЕЙ И ПИЗОЙ Д. Байрон

Stanzas Written on the Road between Florence and Pisa

Oh, talk not to me of a name great in story;
The days of our youth are the days of our glory;
And the myrtle and ivy of sweet two-and-twenty
Are worth all your laurels, though ever so plenty.
What are garlands and crowns to the brow that is wrinkled?
‘Tis but as a dead flower with May-dew besprinkled:
Then away with all such from the head that is hoary!
What care I for the wreaths that can only give glory?
O Fame! – if I e’er took delight in thy praises,
‘Twas less for the sake of thy high-sounding phrases,
Than to see the bright eyes of the dear one discover
She thought that I was not unworthy to love her.
There chiefly I sought thee, there only I found thee;
Her glance was the best of the rays that surround thee;
When it sparkled o’er aught that was bright in my story,
I knew it was love, and I felt it was glory

СТАНСЫ, НАПИСАННЫЕ ПО ДОРОГЕ МЕЖДУ ФЛОРЕНЦИЕЙ И ПИЗОЙ

О, помолчите о великих павших
Дней нашей юности, дней славы наших.
И мирт, и сладкий плющ - могу признаться,
Что стоят лавры, чтоб за ними гнаться?
К чему на сморщенном челе гирлянды?
Мертвы цветы, росинки – бриллианты….
Так прочь же всё из головы в сединах!
Венки долой, а славу я отрину.
О, Слава! Не был рад тебе ни разу,
И меньше рад высокопарным фразам,
Чем, если бы увидел взор подруги,
Любовь её наградой за заслуги.
Ты – главное. Искал тебя средь многих,
Лучистый взгляд – создать могли лишь боги,
Он засверкал над храмом златоглавым -
Моя любовь, я понял – это слава.