Юрий Левитанский
В ОРУЖЕЙНОЙ ПАЛАТЕ
Не березы, не рябины
и не черная изба -
всё топазы, всё рубины,
всё узорная резьба.
В размышленья погруженный
средь музейного добра,
вдруг я замер,
отраженный
в личном зеркале Петра.
Это вправду поражало:
сколько лет ни утекло,
все исправно отражало
беспристрастное стекло -
серебро щитов и сабель,
и чугунное литье,
и моей рубахи штапель,
и обличие мое...
Шел я улицей ночною,
раздавался гул шагов,
и мерцало надо мною
небо тысячи веков,
И под этим вечным кровом
думал я, спеша домой,
не о зеркале Петровом -
об истории самой,
о путях ее негладких,
о суде ее крутом,
без опаски,
без оглядки
перед плахой и кнутом.
Это помнить не мешает,
сколько б лет ни утекло,-
все исправно отражает
неподкупное стекло!
БЕРЕЗА
За стеною голоса
и звон посуды.
Доводящие до умопомраченья
разговоры за стеною,
пересуды
и дебаты философского значенья.
Видно, за полночь.
Разбужен поневоле,
я выскакиваю из-под одеяла.
Что мне снилось?
Мне приснилось чисто поле,
где-то во поле березонька стояла.
Я кричу за эту стену:
- Погодите!
Ветер во поле березу пригибает.
Одевайтесь,- говорю,-
и выходите,
где-то во поле береза погибает.
Пять минут,- кричу,-
достаточно на сборы.
Станем разом против ветра и мороза...-
Пересуды за стеною,
разговоры.
Замерзает где-то во поле береза.
БЕЛЫЙ СНЕГ
В ожидании дел невиданных
из чужой страны
в сапогах, под Берлином выданных,
я пришел с войны.
Огляделся.
Над белым бережком
бегут облака.
Горожанки проносят бережно
куски молока.
И скользят,
на глаза на самые
натянув платок.
И скрежещут полозья санные,
и звенит ледок.
Очень белое все
и светлое -
ах, как снег слепит!
Начинаю житье оседлое -
позабытый быт.
Пыль очищена,
грязь соскоблена -
и конец войне.
Ничего у меня не скоплено,
все мое - на мне.
Я себя в этом мире пробую,
я вхожу в права -
то с ведерком стою над прорубью,
то колю дрова.
Растолку картофель отваренный -
и обед готов.
Скудно карточки отоварены
хлебом тех годов.
Но шинелка на мне починена,
нигде ни пятна.
Ребятишки глядят почтительно
на мои ордена.
И пока я гремлю,
орудуя
кочергой в печи,
все им чудится:
бьют орудия,
трубят трубачи.
Но снежинок ночных кружение,
заоконный свет -
словно полное отрешение
от прошедших лет.
Ходят ходики полусонные,
и стоят у стены
сапоги мои, привезенные
из чужой страны.
За стихотворение голосовали: Виола Нелидова: 5 ; белоснежка: 5 ; молния-лидер: 5 ; Леди Чайка: 5 ; : 5 ; altay: 5 ; ririko: 5 ; shvartau: 5 ; бета46: 5 ; : 5 ; Сика: 5 ; venik: 5 ; Легионер: 5 ; Орион: 5 ; trenine: 5 ; Helen: 5 ; akella62: 5 ; иволга: 5 ; anitas: 5 ; piit: 5 ; zeladara: 5 ; galay: 5 ; Людмила Витальева: 5 ; Konstantin: 5 ; Сергей Колмыков: 5 ; RODINA_SELO@MAIL.RU: 5 ; semenytch48: 5 ; paslen: 5 ; Misery: 5 ; Ильх: 5 ; Наиль Бикметов: 5 ;
Copyright 2008-2016 | связаться с администрацией
дата:2012-04-26 11:17
Тысячи людских взглядов полировали зеркало в Оружейной палате, и только взгляд Поэта, проницательный и мудрый, разглядел в его отражении Российскую историю и судьбы народные…
дата:2012-04-26 11:23
дата:2012-04-26 11:26
дата:2012-04-26 12:14
дата:2012-04-26 12:16
Спасибо, Санди!
дата:2012-04-26 12:57
дата:2012-04-26 14:28
дата:2012-04-26 15:24
Санди, спасибо огромное!
дата:2012-04-26 15:25
дата:2012-04-26 16:45
Ну, а поэтов-фронтовиков пока мало кому удалось превзойти.
дата:2012-04-26 20:31
дата:2012-04-26 20:55
дата:2012-04-26 20:52
Люблю прекрасные стихи.
дата:2012-04-26 21:11
дата:2012-04-26 23:37
дата:2012-04-27 07:00
над нами небо тысячи веков...
дата:2012-04-28 09:29
дата:2012-04-29 21:58
и не чёрная икра
всё топазы под периной
я в палате номер два
в Оружейной,отражаюсь
личном зеркале Петра
Утекло,немало,каюсь
Мне петровского добра
дата:2012-04-29 22:05
и чугунное литье,
Абрамович,Каин,Авель
это имя- не моё)
дата:2012-04-29 22:24
Звонкие,до умопомраченья
Вырываю волоса
Не имеющие, философского,значения
дата:2012-04-29 22:33
и кричу-где берёза моя?
ты зачем ту берёзу украла
не сгибалась она,до тебя
дата:2012-04-29 22:57
достаточно на споры.
споры,разлетелись,не шутя
все,пронзая,разные заборы
что,с березой спорили не зря
дата:2012-07-11 13:02
Не березы, не рябины
и не черная изба -
всё топазы, всё рубины,
всё узорная резьба. -ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛОСЬ!
дата:2013-12-02 16:49
мы стали смиренней.
За дымкой метели так мирно клубится наш милый Парнас.
И вот наступает то странное время иных измерений,
где прежние мерки уже не годятся — они не про нас.
Ты можешь отмерить семь раз и отвесить
и вновь перевесить
и можешь отрезать семь раз, отмеряя при этом едва.
Но ты уже знаешь как мало успеешь
за год или десять,
и ты понимаешь, как много ты можешь за день или два.
Ты душу насытишь не хлебом единым и хлебом единым,
на миг удивившись почти незаметному их рубежу.
Но ты уже знаешь,
о, как это горестно — быть несудимым,
и ты понимаешь при этом, как сладостно — о, не сужу.
Ты можешь отмерить семь раз и отвесить,
и вновь перемерить
И вывести формулу, коей доступны дела и слова.
Но можешь проверить гармонию алгеброй
и не поверить
свидетельству формул —
ах, милая, алгебра, ты не права.
Ты можешь беседовать с тенью Шекспира
и собственной тенью.
Ты спутаешь карты, смешав ненароком вчера и теперь.
Но ты уже знаешь,
какие потери ведут к обретенью,
и ты понимаешь,
какая удача в иной из потерь.
А день наступает такой и такой-то и с крыш уже каплет,
и пахнут окрестности чем-то ушедшим, чего не избыть.
И нету Офелии рядом, и пишет комедию Гамлет,
о некоем возрасте, как бы связующем быть и не быть.
Он полон смиренья, хотя понимает, что суть не в смиренье.
Он пишет и пишет, себя же на слове поймать норовя.
И трепетно светится тонкая веточка майской сирени,
как вечный огонь над бессмертной и юной
душой соловья.